Лираэль

Девушка не стала уточнять, что наловчилась управляться с ламинированным коротким луком, какие были в ходу у Клэйр, только потому, что развлекалась, отстреливая в библиотеке крыс. Она пользовалась притупленными стрелами, чтобы ни в коем случае не продырявить книги. Псина охотно приносила стрелы хозяйке, а вот крыс есть отказывалась, разве что Лираэль приготовит их с травами и под соусом, на что девушка, разумеется, говорила решительное «нет».

– Надеюсь, оружие тебе вообще не понадобится. – Эти слова Санар гулким эхом отозвались от стен и прокатились по громадной ледяной пещере.

Лираэль поежилась. Что-что, а эта надежда вряд ли сбудется. Внезапно резко похолодало. Почти все Клэйры уже ушли – тысяча пятьсот пророчиц за каких-то несколько минут, словно их и не было. Остались лишь две вооруженные стражницы: они наблюдали за происходящим из дальнего конца Обсерватории. Одна – с копьем, вторая – с луком. Даже со своего места Лираэль видела: это тоже оружие великой силы, насыщенное магией Хартии.

А задержались они, без сомнения, чтобы проследить, что гостье завязали глаза. Девушка отвернулась, сняла головной платок, медленно и тщательно свернула его в несколько раз. Завязала себе глаза и застыла, дожидаясь, чтобы Санар и Риэлле повели ее под руки.

– Прости, – хором произнесли Санар с Риэлле; голоса их слились воедино. Прозвучало это так, словно близнецы просят у Лираэль прощения не столько за повязку, сколько за всю ее жизнь.

Прошло уже восемнадцать часов с тех пор, как девушка спала и ела в последний раз, когда они дошли до комнатки Лираэль рядом с Палатами Юных. Лираэль едва стояла на ногах от усталости, так что Санар с Риэлле по-прежнему ее поддерживали. Она была настолько измучена, что даже не заметила Киррит, пока та внезапно не заключила племянницу в непрошеные и невыносимо тесные объятия.

– Лираэль! Ну что ты опять натворила! – воскликнула тетя Киррит. Голос ее гулко разносился где-то над головой Лираэль, крепко вдавленной в тетину шею. – Ты еще слишком мала, чтобы отправиться в большой мир!

– Тетя! – запротестовала Лираэль, пытаясь высвободиться. Стыд какой: с ней обращаются точно с девчонкой-малолеткой на глазах у Санар и Риэлле! Как это похоже на тетю Киррит: вечно лезет обниматься, когда это меньше всего уместно, а когда Лираэль так хочется, чтобы ее приласкали, от тети Киррит объятий не дождешься!

– Небось все повторится, как с твоей матерью, – ворчала Киррит, обращаясь не столько к Лираэль, сколько к близнецам. – Уедешь невесть куда, впутаешься невесть во что и невесть с кем. Чего доброго, еще вернешься как она…

– Киррит! Довольно! – оборвала ее Санар, вызвав неподдельное изумление Лираэль. Девушка в жизни не слышала, чтобы кто-либо разговаривал с Киррит так непочтительно. Сама Киррит тоже была глубоко шокирована: она выпустила Лираэль и с достоинством вдохнула поглубже.

– Вы не смеете так говорить со мною, Сан… Ри… кто бы из вас это ни был, – выговорила наконец тетя Киррит, несколько раз переведя дух. – Я – попечительница юных, и здесь распоряжаюсь я.

– А мы в настоящую минуту – Глас Клэйр, – хором возвестили Санар и Риэлле, вскинув жезлы. – Мы облечены властью Девятидневной Стражи. Ты дерзнешь оспорить наше право, Киррит?

Киррит вскинула взгляд, попыталась вдохнуть еще глубже и не преуспела, но словно сдулась, с присвистом выпуская воздух, – как будто на жабу наступили. Она со всей очевидностью признала чужую власть, пусть при этом и пострадало ее достоинство.

– Лираэль, собери пока все, что тебе нужно, – напомнила Санар, касаясь плеча девушки. – Нам нужно поторапливаться: лодка ждет. Киррит, не поговорить ли нам снаружи?

Девушка устало кивнула и направилась к сундуку, где хранилась ее одежда, а остальные вышли в коридор и закрыли за собою дверь. Лираэль, не глядя, пошарила в сундуке, и вдруг рука ее нащупала что-то твердое. Лираэль вытащила находку на свет – и удивленно охнула. Это же та самая, знакомая фигурка видавшей виды собачки, вырезанная из мыльного камня, – Лираэль нашла ее в зале стилкена, а потом, с появлением Шкодливой Псины, статуэтка исчезла.

Лираэль на миг прижала фигурку к груди; сквозь усталость забрезжила слабая надежда. Это, конечно, не Псина собственной персоной, но намек на то, что Псину удастся призвать снова. Улыбаясь, девушка убрала статуэтку в карман чистой жилетки, затолкав поглубже, чтобы нос из мыльного камня не высовывался наружу. Затем в тот же карман спрятала Темное Зеркало, ветряную флейту – в другой карман, а «Книгу памяти и забвения» уложила в небольшую сумку на ремне, словно специально для того сшитую. Заводную сигнальную мышку и свисток девушка оставила на дне сундука. Ведь там, куда она отправляется, помощи от них ждать не придется.