Лираэль

Все Клэйры в самом ближнем кругу взялись за руки и образовали неразрывную цепь – точно на военных учениях. Затем за руки взялся следующий круг, и следующий; волна движения прокатилась от центра к самому дальнему кругу Обсерватории, а в следующий миг все снова замерли.

– Так провидим же! – воззвали Санар с Риэлле, снова ударяя жезлом о жезл. На сей раз Лираэль была готова к ответному крику – но не к последующей магии. Из ледяного пола забили ключом знаки Хартии, затопили первый круг Клэйр и вот уже перелились через край во второй круг, а затем и в следующий. Знаки густым золотым туманом обволакивали тела Клэйр, поднимались все выше и растекались по рукам.

На глазах у Лираэль с каждым новым кругом магия набирала силу. Вот она уже окутала ее кузин. Девушка отчетливо видела знаки Хартии, ощущала магию в своем пульсирующем сердце, жаждала ее. Однако эти чары оставались для нее чуждыми, – как никакая другая магия Хартии.

Но вот внешний круг Клэйр разомкнул цепь – и все вознесли руки к далекому льдистому потолку. Знаки хлынули в воздух, тянулись вверх, точно золотая пыль в лучах солнца. Они разбрызгивались по льду, как дивная краска по чистому холсту, что только и мечтает ожить.

Круги один за другим последовали примеру первого, и вот уже вся призванная ими магия поднялась ввысь и заполонила весь необъятный ледяной потолок кружащимися знаками Хартии. Клэйры завороженно смотрели на них; глаза их двигались – словно прорицательницы различали что-то в искристом круговороте. А вот Лираэль не видела ничего – ровным счетом ничего, кроме завихрений непонятной ей магии.

– Смотри, – тихо промолвила Риэлле, и жезл в ее руках внезапно превратился в фиал ярко-зеленого стекла.

– Учись, – подхватила Санар и взмахнула жезлом, вычертив в воздухе сложный узор прямо над головой Лираэль.

Риэлле выплеснула содержимое фиала – будто бы в Лираэль. Но Санар тотчас же подхватила разлетающуюся жидкость кончиком жезла – и превратила ее в лед. В оконце из чистого, прозрачного льда, горизонтально повисшее в воздухе прямо над головою девушки.

Санар тронула оконце своим жезлом – и лед засветился глубокой, уютной синевой. Санар постучала по нему еще раз – и синева растеклась по краям. Лираэль не отрываясь смотрела сначала на окно, затем сквозь окно, постепенно осознавая, что эта странная, висящая в воздухе рамочка помогает ей провидеть то, что провидят Клэйры. Бессмысленные узоры на ледяном потолке постепенно становились яснее. Сотни, может быть, даже тысячи крохотных картинок сливались воедино, составляя картину куда более масштабную, под стать пазлам, с которыми девушка играла в детстве.

Фрагменты сложились в изображение некоего человека, что стоял, опираясь ногою о камень. И смотрел на что-то внизу.

Заинтересовавшись, Лираэль запрокинула голову, чтобы лучше видеть. На миг накатила дурнота, и девушке померещилось, будто она падает – падает куда-то вверх, сквозь синее окно и к самому потолку, падает в виде́ние. Полыхнула синяя вспышка, Лираэль ощутила легкое прикосновение, от которого по всему ее телу прошла дрожь, – и вот уже она там, внутри картинки!

Она стояла рядом с юношей. Слышала его хриплое, нездоровое дыхание, чуяла еле уловимый запах пота, ощущала жару и влажность летнего дня.

А еще – она чувствовала мерзкий, нечистый привкус Свободной магии, сильнее и отвратительнее, чем она только могла себе представить, мощнее даже, чем в ее воспоминаниях о стилкене. Такой мощный, что в горле ее заплескалась желчь, девушке пришлось усилием воли загнать ее обратно, а перед глазами заплясали темные точки.

Глава тридцатая Николас и яма

Он был совсем молод, наверное, ровесник Лираэль. Лет девятнадцати-двадцати. А еще он явно болен. Высок, но сгорблен, точно ноющая боль терзает его изнутри. Светлые, спутанные волосы чистые, но обвисли, точно влажная пакля. Щеки пышут нездоровым румянцем, а вокруг губ и глаз пролегли серые круги. Синие глаза потускнели. В одной его руке болтались темные очки, сломанные дужки кое-как скреплены бечевкой, одна из зеленых линз треснула – и трещина пошла лучами.

Стоял юноша на каком-то пригорке или куче сыпучей, рыхлой почвы и близоруко вглядывался вниз, в глубокую зияющую яму. Этот котлован – или что-то вроде того – и служил источником Свободной магии, от которой Лираэль тошнило даже в виде́нии. Девушка ощущала, как эта магия пульсирующими волнами выходит из израненной земли, стылая и жуткая, и въедается в ее кости, вгрызается глубоко в ее зубы.