Лираэль

После этого надо попытаться как-то встать. Встать, поймать верную Капустку и углубиться подальше в лес. Странно, что местные констебли его до сих пор не настигли. Разве что он запутал след куда успешнее, чем могло показаться, или, может, блюстители порядка ждут подкрепления, прежде чем отправиться на поиски «некроманта-убийцы».

А если констебли – или, что еще хуже, стража – его сейчас найдут, беглецу придется признаться, кто он такой. А это означает с позором вернуться в Белизаэр и предстать перед судом Эллимир и Джалла Орена. И тогда его удел – бесчестье и опала. Или, возможно, его чудовищное преступление попытаются замять – а это еще постыднее.

И то и другое – просто невыносимо. Как он посмотрит в глаза родителям? Принц живо представил себе их разочарованные лица. А тогда, конечно же, все узнают о его неспособности стать преемником Абхорсена, и родители поймут, что он вообще ни на что не годен.

Лучше просто исчезнуть. Схорониться в лесу до тех пор, пока нога не заживет, и снова двинуться к Закраю, наведя на себя новую обманную личину, ведь Нику наверняка все еще требуется помощь. Ну хоть здесь Сэм не подкачает. Вряд ли, конечно, Ник сумел влипнуть в неприятности более серьезные, нежели удалось Сэму.

Принять решение оказалось проще, чем осуществить его. Капустка, раздувая ноздри, попятилась от хозяина, едва тот попытался ухватить ее за поводья. Лошадке не нравился ни запах крови, ни отрывистые постанывания, когда Сэму случалось ненароком перенести тяжесть тела на раненую ногу.

Наконец принцу удалось загнать Капустку в естественный тупик: три растущих рядом дерева не оставили ей путей к отступлению. Попытка сесть в седло обернулась новым тяжелым испытанием. Едва Сэм перебросил ногу через спину лошади, боль пронзила все его существо – у него даже дыхание перехватило.

А вот и очередная проблема. Быстро темнело, а Сэм понятия не имел, куда податься. Цивилизация со всеми ее благами находилась на востоке, на севере и на юге, но туда принц опасался ехать – по крайней мере, до тех пор пока не будет в силах наложить новую обманную личину на себя и на Капустку. На западе пролегало немало лесных троп – непонятно куда и зачем. Возможно, где-то в глубине леса есть небольшие поселения или одинокие хижины, но и туда направиться было небезопасно.

В довершение всех неприятностей у него оставалась всего одна фляга со вчерашней водой, краюха зачерствелого хлеба и ломоть солонины, его дорожный запас на случай, если понадобится перекусить между гостиницами. Имбирных кексов давно не осталось: Сэм сжевал их по дороге.

Ветер пригнал облака с моря, и начался дождь – легкая весенняя морось, не более, но Сэм, выругавшись, принялся бороться с переметными сумами, пытаясь вытащить плащ. Если в придачу к полученным ушибам и ранам он еще и простудится, непонятно, чем все закончится. «Скорее всего, могилой в лесу, – с горечью подумал принц, – причем не выкопанной человеческими руками, а просто нанесенной ветром кучей опавших листьев и всякого мусора, прикрывающей мои жалкие останки».

Сэм все еще размышлял о столь безотрадном будущем, когда пальцы его, тормошащие плащ, вместо шерстяной ткани почувствовали кожу и холодный металл. Он тут же отдернул руку: кончики пальцев уже похолодели и посинели. Догадавшись, до чего именно он только что дотронулся, Сэм склонился над лукой седла и громко всхлипнул от отчаяния и страха.

«Книга мертвых». Он же запер ее в мастерской! Вот только книга не пожелала остаться дома. Так же как колокольцы. Ему никогда от них не избавиться – даже теперь, когда он ранен и один-одинешенек в глухом темном лесу. Эти предметы вечно станут его преследовать, даже в Смерти!

Сэм уже готов был дать волю слезам, как вдруг из темноты между деревьями раздался голос:

– Ай-яй-яй, малыш-принц заблудился в лесу и горько рыдает? Я-то думал, в тебе больше мужества, принц Сэмет. Ну да я частенько ошибаюсь.

Этот голос подействовал на Сэмета и Капустку как удар тока. Принц разом выпрямился в седле, охнув от боли, и попытался обнажить меч. Капустка, удивленная ничуть не меньше, скакнула вперед и помчалась легким галопом, петляя между деревьями и вовсе не задумываясь ни о всаднике, ни о низко нависающих ветвях.

Конь и всадник мчались так ярдов пятьдесят по меньшей мере: треск веток, крики и ржание сливались в оглушительную какофонию. Наконец Сэмету удалось обуздать Капустку и развернуть ее в том направлении, откуда доносился голос.

Кроме того, Сэм успел вытащить меч. К тому времени почти стемнело, стволы деревьев выделялись пепельно-бледными росчерками в сгущающемся мраке, поддерживая ветви со свисающими подобно тяжелым сгусткам тьмы листьями. Кому бы… чему бы ни принадлежал этот голос, это существо теперь с легкостью к нему подберется, но лучше принц встретит опасность лицом к лицу, нежели будет выбит из седла веткой, в панике удирая куда глаза глядят.