Лираэль

На многих мертвых были изодранные синие головные платки и шляпы. Сэм уставился на них во все глаза. Да это же мертвые южаки! И скорее всего, из числа тех, которых пытался отыскать отец.

– Беги, идиот! – заорал Моггет, белым росчерком метнувшись вперед. А мертвяки, похоже, наконец сообразили, что добыча вот-вот ускользнет. Заскрипели мертвые мышцы, внезапно заработав в полную силу; из мертвых иссушенных глоток вырывались странные, глухие боевые кличи.

Больше Сэм не оглядывался. Он слышал тяжелую поступь и хлюпанье прогнившей плоти, «работающей» на износ – даже магической поддержки едва хватало. Превозмогая слабость, юноша пустился бегом, дыхание обжигало горло и легкие, от мышц боль расходилась по всему телу.

Сэм добежал до мельничного лотка – глубокого, узкого канала, – опередив мертвых на каких-нибудь пару секунд. За четыре шага преодолев примитивный дощатый мостик, он пинком опрокинул его в лоток. Но канал давно пересох, так что первые мертвые подручные просто кинулись вниз и вскарабкались на другую сторону. А за ними шли еще мертвые, ряд за рядом – точно неудержимый морской прилив.

Сэм в отчаянии бросился к шлюзовым воротам и водяному колесу, способному поднять затвор, чтобы бурлящие воды Раттерлин хлынули в канал и захлестнули взбирающихся по стенкам мертвых.

Но колесо заржавело, накрепко застряло, и шлюзовые ворота не открылись. Сэм налег на колесо всем своим весом, но оно просто сломалось – и в руке у него остался кусок порыжевшего обода.

И тут первый из мертвых подручных, подтянувшись, выбрался из мельничного лотка и развернулся к Сэму. Вот теперь стемнело окончательно, но рассмотреть мертвяка все-таки удавалось. Некогда он был человеком, но магия, вернувшая его в Жизнь, изувечила его тело, словно следуя прихоти безумного художника. Руки свисали ниже колен, голова сидела не на шее, но втянулась в плечи, рот разверзся вертикальной щелью, заняв место носа. А за этим мертвым уже теснились другие: изломанные фигуры карабкались по лопастям водяного колеса, словно по ступеням, выползая из мельничного лотка.

– Сюда, внутрь! – приказал Моггет и, хлестнув хвостом, метнулся сквозь дверной проем в саму мельницу. Сэм поспешил было следом, но мертвый подручный преградил ему путь. Череп оскалил зубастую пасть, длинные руки с цепкими костлявыми пальцами, на которых не осталось ни клочка кожи, потянулись к добыче.

Сэм выхватил меч и одним стремительным движением рубанул по мертвяку. На клинке вспыхнули знаки Хартии, в ночь посыпались серебряные искры – это заговоренный металл вгрызся в мертвую плоть.

Подручный отшатнулся назад, изувеченный, но не побежденный; одна его рука бессильно повисла на полоске сухожилия. Сэм ткнул в нападающего навершием меча, толкнув его на двух его сотоварищей. Стремительно развернувшись, ударил еще одного, подскочившего сзади, и отступил к дверному проему.

– Внутрь, говорю! – зашипел Моггет откуда-то снизу. Сэм протянул руку, нашарил дерево. В отчаянии ухватился за край двери и захлопнул ее прямо в ухмыляющиеся морды мертвых. Моггет подпрыгнул, щекотнув шерсткой Сэмову руку, и тяжелый глухой стук подсказал юноше, что кот только что задвинул засов. Дверь была заперта – хотя бы на время.

Тьма внутри царила кромешная – удушливая, непроглядная тьма. Даже ослепительно-белый кот и тот не был виден.

– Моггет! – заорал Сэм в панике. Это одно-единственное слово потонуло в оглушительном треске и грохоте: мертвые подручные бились в дверь. На то, чтобы отыскать какой-нибудь брус и использовать его как таран, мозгов у них не хватало.

– Да здесь я, – отозвался кот – невозмутимо, как всегда. – Ты нагнись.

Сэм пошарил внизу, у пола, куда поспешнее, чем согласился бы признаться даже себе, и ухватил Моггета за зачарованный Хартией ошейник – и на одно жуткое мгновение подумал было, что нечаянно снял его. Но тут кот шевельнулся, звякнул миниатюрный Ранна, – и Сэм с облегчением убедился, что ошейник на месте. Звон Ранны окатил его волной дремоты, но что такое дремота по сравнению с неизбывным облегчением от того, что полоска кожи по-прежнему крепко облегает кошачью шею. А когда рядом мертвые и дверь уже трещит под их натиском, чтобы усыпить Сэма, одного миниатюрного Ранны отнюдь не достаточно!

– Сюда, – позвал Моггет или, скорее, бесплотный голос в темноте. Сэм снова ощутил движение где-то внизу, под ногами, и поспешил за котом, при этом ни на миг не забывая про дверь позади.

Моггет вильнул в сторону, но Сэм по инерции шагнул вперед, меч его врезался во что-то твердое и отскочил, едва не ударив хозяина в лицо. Юноша убрал клинок в ножны, едва не проткнув себя при этом насквозь, и потянулся ощупать нежданную преграду.

Под его рукою оказалась еще одна дверь – дверь, что, должно быть, выводила на саму реку. Даже сквозь грохот мертвых подручных, штурмующих первую дверь, снаружи доносился гул воды. Шум и гром эхом прокатывались по мельнице из конца в конец, вплоть до чердака. Но невзирая на всю эту какофонию, мертвые так и не прорвались внутрь, и Сэм мысленно поблагодарил мельника, который строил на совесть.