Лираэль

– «Первый и наименьший из всех колокольцев – это Ранна», – произнесла нараспев Лираэль, ясно, словно наяву, видя нужную страницу из «Книги памяти и забвения». – «Ранна, снотворец, погружает в дремоту всех, кто его слышит. Второй – это Мозраэль, пробуждающий. Один из самых опасных колокольцев, причем в любом обличье. Звук этой трубки, словно качели, отбрасывает флейтиста дальше в Смерть, а слушающего – в Жизнь. Третий – Кибет, вожатый. Кибет дарует свободу передвижения мертвым или заставляет мертвых идти туда, куда велит флейтист. Но Кибет своеволен и упрям и способен увести флейтиста туда, куда ему идти вовсе не хочется. Четвертый – Дайрим, глашатай, мелодичный и звонкий. Дайрим способен наделить даром речи немого, безгласного мертвого или вернуть позабытым словам их значение. А еще Дайрим может унять чей-нибудь не в меру разболтавшийся язык. Пятый – Бельгаэр, разумный, он может восстановить способность независимо мыслить, и память, и полный рисунок некогда живой личности. Или, дрогнув в неумелой руке, стереть их вовсе. Шестой – Саранет, он же налагающий оковы. Саранет говорит глубоким, низким, властным голосом и подчиняет мертвых воле своего хозяина».

Лираэль чуть замешкалась, прежде чем произнести имя седьмой, и последней, самой длинной трубки: прикосновение к ее неизменно холодной серебряной поверхности пугало девушку.

– «Астараэль, плакальщик, – прошептала Лираэль. – Если воспользоваться им правильно, он низвергнет всех, кто его слышал, глубоко в Смерть. Всех, включая флейтиста. Не призывай Астараэля, если еще не все потеряно».

– Снотворец, вожатый, пробуждающий, глашатай, разумный, налагающий оковы и плакальщик, – повторила Псина, ненадолго оторвавшись от энергичного почесывания уха. – Хотя колокольцы подошли бы лучше. С этими трубками только малышне тренироваться, на самом-то деле.

– Ш-ш-ш, я пытаюсь сосредоточиться.

У девушки хватило ума не расспрашивать Псину, откуда та знает имена трубок. Наверняка несносная собака и сама сунула нос в «Книгу памяти и забвения», пока Лираэль спала.

Мысленно приготовившись использовать флейту – или, по крайней мере, некоторые из трубок, – Лираэль обнажила меч, отмечая, что на посеребренном лезвии играют и переливаются знаки Хартии. Да это же надпись! Девушка развернула клинок к свету и прочла вслух:

– «Клэйры провидели меня, Созидатели Стены выковали меня, мои враги помнят меня».

– Этот меч – сестра Обуздателя, – сообщила Псина, с интересом обнюхивая лезвие. – А я и не знала, что клинок хранится у Клэйр. А как его звать?

Лираэль повернула лезвие под другим углом, проверяя, не начертано ли чего на другой стороне, но при этом первая надпись изменилась, и мерцающие буквы перестроились в новую последовательность.

– «Нэхима», – прочла Лираэль. – А что это значит?

– Имя такое, – любезно подсказала Псина. И, заметив выражение лица девушки, склонила голову набок и продолжила: – Наверное, можно сказать, что оно означает «незабудка». Но по иронии судьбы, сама Нэхима была давным-давно позабыта. Однако лучше меч, чем каменная глыба, так? Это, безусловно, самая что ни на есть фамильная реликвия, – добавила Псина. – Удивительно, что ее тебе отдали.

Лираэль кивнула, не в силах выговорить ни слова. Мысли ее снова и снова возвращались к леднику и к Клэйрам. Риэлле и Санар походя, как само собою разумеющееся, вручили ей этот древний меч. А ведь он, должно быть, одно из величайших сокровищ клана Клэйр – если создан самими Созидателями Стены.

Песий нос ткнулся ей в ногу, напоминая о неотложном деле, так что Лираэль сморгнула непрошеную слезу и попыталась сфокусировать мысли, как велела «Книга памяти и забвения». По всей видимости, она сначала почувствует Смерть, а затем вроде как установит с ней связь. Такое гораздо проще проделывать в местах, где многие умерли или похоронены, но теоретически это возможно где угодно.

Лираэль закрыла глаза, чтобы как следует сосредоточиться. Лоб девушки прорезали морщинки. Она уже почувствовала Смерть – словно уткнулась лицом в стылую преграду. Девушка толкнулась в нее, ощущая, как леденящий холод вымораживает скулы и губы, впитывается в раскинутые руки. А солнце по-прежнему обжигало ей шею – так странно!

Стужа растекалась по ступням и ногам: становилось все холоднее и холоднее. Что-то толкнуло ее под колени – нет, это не Псина мягко напоминает ей о деле. Казалось, ее тянет за собою течение – могучий поток, что стремится подхватить ее и утащить под воду.

Лираэль открыла глаза. Ноги ей омывала река – но не Раттерлин. Река – черная, непрозрачная, и вокруг – ни островов, ни синего неба, ни солнца. И куда ни глянь – серые, тусклые сумерки, вплоть до ровного, абсолютно плоского горизонта.

Девушка вздрогнула, но не от холода: она сумела-таки вступить в Смерть! Где-то вдалеке грохотал водопад. Судя по описанию из книги, там находятся Первые Врата.