Лираэль

– Я пришла обсудить твое расписание, – объявила Эллимир. Она присела на краешек кровати: спина идеально прямая, руки царственно сцеплены на коленях. Сэм непроизвольно отметил, что поверх повседневного полотняного платьица на ней надето роскошное алое, расшитое золотой нитью блио[4] с расширяющимися рукавами, а на длинных, идеально расчесанных черных волосах покоится полупарадный венец. Поскольку обычно Эллимир расхаживала в старом кожаном охотничьем костюме, небрежно завязав волосы сзади, чтобы в глаза не лезли, нынешний ее наряд не предвещал Сэму с его нелюбовью к церемониям ничего доброго.

– Мое – что? – переспросил принц.

– Твое расписание, – повторила Эллимир. – Я не сомневаюсь, что, дай тебе волю, ты станешь целыми днями возиться с железками в этой своей вонючей мастерской, но, боюсь, твой долг перед королевством стоит на первом месте.

– Что? – недоумевал Сэм.

Он чувствовал бесконечную усталость – этот разговор был ему просто не по силам. Тем более что он и в самом деле собирался безвылазно сидеть в башенной мастерской. На протяжении последних нескольких дней, когда маленький отряд уже приближался к Белизаэру, Сэмет предвкушал возможность побыть одному в покое и мире, поработать за верстаком в комнатушке, где по стенам аккуратно развешены инструменты, а под ними – комод со множеством ящичков, и в каждом – какой-нибудь полезный материал, вроде серебряной проволоки или лунных камней. Последнюю часть путешествия он выдержал только благодаря тому, что мечтал о новых игрушках и безделушках, которые смастерит в своем маленьком безмятежном прибежище. Он там поправится, обязательно поправится!

– Королевство должно стоять на первом месте, – повторила Эллимир. – Все члены королевской семьи обязаны вносить свой вклад в поддержание и укрепление национального духа – это ведь очень важно! А поскольку ты у нас – единственный принц, тебе придется…

– Нет! – заорал Сэм. Он внезапно догадался, к чему клонит сестра. Парнишка спрыгнул с кровати, путаясь ногами в ночной рубашке, и грозно воззрился на сестру сверху вниз. Эллимир тоже встала и в свою очередь свысока посмотрела на брата. Ростом она была чуть выше Сэма, к тому же стояла обутая.

– Да, – строго возразила Эллимир. – Праздник Середины Лета. Тебе придется сыграть роль Птицы Зари. Репетиции начнутся завтра.

– Но до праздника еще целых пять месяцев! – запротестовал Сэм. – Кроме того, я не хочу быть треклятой Птицей Зари! Этот костюм наверняка весит не меньше тонны, а таскать его на себе придется целую неделю! Разве папа не объяснял тебе, что я нездоров?

– Он сказал, тебя нужно занять делом, – возразила Эллимир. – А поскольку партию Птицы ты еще никогда не танцевал, значит тебе надо упражняться все пять месяцев. Кроме того, Птица впервые появляется в конце праздника Середины Зимы – а до него осталось всего-то шесть недель.

– У меня ноги для этой роли больно тощие, – пробормотал Сэмет, живо представив себе желтые чулки с подвязками крест-накрест, надеваемые под золотое оперение Птицы Зари. – Найди кого-нибудь, у кого лодыжки как бревна.

– Сэмет! Хочешь не хочешь, но ты будешь танцевать партию Птицы! – отрезала Эллимир. – Тебе давно пора начать приносить хоть какую-нибудь пользу. А еще ты станешь заседать вместе с Джаллом на суде малых сессий каждое утро с десяти до часу; разумеется, фехтовальных тренировок со стражниками дважды в день тоже никто не отменял; и не забывай являться к обеду – в эту твою грязную мастерскую еду больше приносить не будут. Что касается «Перспективы», я поставила тебя помогать на кухне каждую вторую среду.

Сэм застонал и рухнул обратно в постель. «Перспективу» придумала Сабриэль. Раз в две недели Эллимир и Сэму полагалось работать где-нибудь во дворце, как самым обыкновенным людям. Конечно, даже когда они мыли посуду или драили полы, слуги не забывали, что назавтра Сэм и Эллимир снова перевоплотятся в принца и принцессу. Большинство слуг просто делали вид, что Сэма с Эллимир в упор не замечают; но были и примечательные исключения, вроде госпожи Финни, что занимала пост сокольничьего и покрикивала на них обоих точно так же, как на всех прочих. Так что «Перспектива» подразумевала, что в течение всего дня ты занимаешься тяжелой и нудной работой в гробовой тишине, причем все вокруг делают вид, что тебя не существует.

– А ты где отрабатываешь «Перспективу»? – подозрительно осведомился Сэм. Вдруг Эллимир вообще решит увильнуть от этой неприятной обязанности, раз она теперь соправительница?

– На конюшне.

Сэм хмыкнул. На конюшнях вкалывать приходится будь здоров, тем более что того гляди на уборку навоза угодишь. Но Эллимир обожала лошадей и любую работу, с ними связанную, так что ей оно, наверное, в удовольствие…

– А еще мама сказала, что тебе нужно изучать вот это. – Из широченного рукава Эллимир достала какой-то сверток, обернутый в непромокаемую ткань и перевязанный толстой разлохмаченной бечевкой: что в нем такое, так сразу и не угадаешь.