Лирика 30-х годов

Бор синий, вечерний. Суметы крутые.
И словно на ветви легли небеса.
О Сольвейг!
   Ой, косы твои золотые,
Ой, губ твоих полных и алых краса!

Как ходишь легко ты по снежному краю!
Там ветер по окна сугробы намел,
И там, где прошла ты, ручьи заиграли
И вдруг на опушке подснежник расцвел.

А там, где ты встала, трава прорастает,
Река рвется с морю, и льдинки хрустят,
И птиц перелетных крикливые стаи,
Быть может, сегодня сюда прилетят.

Заплещут крылами, засвищут, как в детстве,
За дымкой туманной грустя и любя…
О Сольвейг, постой же! Ну дай наглядеться,
Ну дай наглядеться, любовь, на тебя!

Ведь может и так быть:
   поля колосились,
И реки к морям устремляли разбег,
Чтоб глаз, оттененных ресницами, синих
Вовек не померкло сиянье, вовек!

Гармоника

Под низенькими окнами,
Дорожкой вдоль села,
Вот выросла, вот охнула,
Вот ахнула — пошла.

Вот свистнула — повиснула
На узеньком ремне,
Вся синяя, вся близкая
И вся кругом в огне.

Звени, звени, гори, гори,
Веселая, — лети,
Поговори, поговори,
Прости, озолоти!

И вот она, и вот она,
От почестей зардясь,
Идет себе вольным-вольна,
И плача и смеясь,

Разбилась дробью частою,
А то от всех обид
Совсем была несчастною
И плакала навзрыд.

То шла людей задаривать,
И на веки веков
Вовсю раскинув зарево
Малиновых мехов,

Так пела и так плакала
Про горести свои,
Как бы за каждым клапаном
Гнездились соловьи.

И рвется ночи кружево,
Она, как день, — красна,
Все яблони разбужены,
И кленам не до сна!

Прости меня, прости меня,
Подольше погости,
Вся близкая, вся синяя,
Вся алая — прости!

«Как тебя другие называют…»

Как тебя другие называют,
Пусть совсем-совсем не знаю я.
Ты — моя травинка полевая,
Ты — одна любимая моя!

Где-то возле вербы-краснотала,
Где-то рядом с горем и тоской,
Где-то в дальнем поле вырастала,
Где-то в дальнем-дальнем, за рекой.

Вырастала, радости не зная,
Но, узнав про горести твои,
По-за Волгой, Доном и Дунаем
В лад с тобой грустили соловьи.

Как тебя другие называют,
Пусть совсем-совсем не знаю я.
Ты — моя травинка полевая,
Ты — одна любимая моя!

«Горят в небесах золотые ометы…»

Горят в небесах золотые ометы,
Им гаснуть никак не велят.
Я знать не хочу, где могучие взлеты
Широкие крылья спалят.

О, жизнь на реках, на озерах, в долинах,
Где ветры кочуют ничьи,
Где в красное платье рядится калина,
Где и синих рубахах — ручьи!

И все это знает паденья и взлеты,
И все это, жизнь, озари!
Горите, небес золотые ометы!
Гори, мое сердце, гори!

Еще я любовь нахожу и колеблю,
Еще ненавидеть могу,
А рухну, как дед мой, царапая землю,
На полном и быстром бегу!

Ясень