Лирика 30-х годов

На одной сторонке,
На родной сторонке
Вырос ясень тонкий,
Ясень ты мой тонкий.

За травой полынной,
У дороги длинной,
Ясень, ты мой ясень,
Ясень придолинный.

Я ушел далече
С думою о встрече,
Ясень, ты мой ясень,
Золотой под вечер!

Там, где мы простились,
Все пути скрестились,
Ясень, ты мой ясень,
Зори загостились!

Я с любой тревогой,
С той, которых много,
Ясень, ты мой ясень,
Шел своей дорогой.

Из походов ратных
Я вернусь обратно,
Ясень, ты мой ясень,
День мой незакатный!

Павел Васильев

Киргизия

Замолкни и вслушайся в топот табунный, —
По стертым дорогам, по травам сырым
В разорванных шкурах
   бездомные гунны
Степной саранчой  пролетают на Рим!..
Тяжелое солнце
   в огне и туманах,
Поднявшийся ветер упрям и суров.
Полыни горьки, как тоска полонянок,
Как  песня аулов,
   как крик беркутов.
Безводны просторы. Но к полдню прольется
Шафранного марева пряный обман,
И нас у пригнувшихся древних колодцев
Встречает гортанное слово — аман!
Отточены камни. Пустынен и страшен
На лицах у идолов отблеск души.
Мартыны и чайки
   кричат над Балхашем,
И стадо кабанье грызет камыши.
К юрте от юрты, от базара к базару
Верблюжьей походкой размерены дни,
Но здесь, на дорогах ветров и пожаров,
Строительства нашего встанут огни!
Совхозы Киргизии!
   Травы примяты.
Протяжен верблюжий поднявшийся всхлип.
Дуреет от яблонь весна в Алма-Ата,
И первые ветки
   раскинул Турксиб.
Земля, набухая, гудит и томится
Несобранной силой косматых снопов,
Зеленые стрелы
   взошедшей пшеницы
Проколют глазницы пустых черепов.
Так ждет и готовится степь к перемене.
В песках, залежавшись,
   вскипает руда.
И слушают чутко Советы селений,
   Как ржут у предгорий, сливаясь, стада.

Товарищ Джурбай