Лишь в небе с драконом нежнейший вальс (СИ)

— Значит, чары достаточно крепки, и я, как всегда, была права, — довольно сказала Чи-Дзэниба.

— Но бабушка, почему вы так боитесь того, что чары спадут? Вы ведь сможете наложить их еще раз? Вы же сможете ему помочь?

Женщина грустно улыбнулась:

— Я не всесильна. Даже богам многое не под силу. К тому же случилось то, что заставило меня отложить выход Хаку из тени еще на год. Дело в том, что моя прекрасная сестрица отправилась к нашим родителям.

— Что? — я была поражена, — Юбаба умерла?!

— Да. Сидя за своим столом и работая, как, думаю, она всегда хотела. Со смертью волшебника наложенные им чары не спадают, но могут измениться до неузнаваемости. Именно поэтому раньше, когда колдунов было в разы больше, многие магические дуэли кончались смертью обоих оппонентов. Просто один из сражавшихся посылал проклятье на другого и быстро вспарывал себе живот. Ни тебе, ни мне, как говорят… Я боялась того, чем могло стать проклятье Хаку, но оно никак не проявило себя в течение всего года. Я чуть выдохнула, и вот теперь вы одноклассники. К тому же, смерть сестры напомнила мне об одной вещи, — поймав мой непонимающий взгляд, волшебница грустно улыбнулась, — я вспомнила, что сама не вечна, и поэтому не могу привязать к себе мальчика. Он же стал намного веселее после того, как у него появились друзья.

Мы немного помолчали. Я не могла до конца осознать рассказ Дзэнибы и не была уверена, что когда-то смогу.

— Вы просили меня не говорить с ним о нашем разговоре, потому что боитесь, что ваши чары могут разрушиться?

— Именно. Если его настоящая личность прорвется наружу, я не могу сказать, чем это кончится. Он может умереть.

Я ничего не ответила на это. Мне было больно даже думать о такой возможности.

— Кто теперь главный в купальнях Абурая?

— Бо, но, пока он не достиг совершеннолетия, всем заведует Камадзи-сан. Так что жизнь там наладилась, насколько я могу судить.

Услышанное только что перемешалось с моими воспоминаниями, мечтами и домыслами в непередаваемое словами нечто. Я с надеждой в голосе спросила Дзэнибу:

— Может, вы тоже наложите на меня какое-нибудь заклинание? Я не знаю, как держаться с Хаку, со своей семьей…

Дзэниба засмеялась:

— Моя руна поможет тебе вести себя, как обычно. Что касается Хаку… тут я не сомневаюсь в том, что ты проявишь себя молодцом. Ведь после всех твоих рисунков, стихов и снов ты просто не сможешь причинить ему зло. Ты будешь держать себя в руках, Тихиро, верь мне.

— Как… вы знаете о рисунках?! И о снах? Откуда? — мне не хватало воздуха от неожиданности.

— Я приглядывала за тобой все эти годы, дорогая. Твоей жизнью интересовались многие твои знакомые. А мне было важно знать, что ты в порядке, хоть и вечно грустишь.

Дзэниба в облике бабушки Чи встала с кресла и перешла на кухню.

— Нигихаями скоро вернется. Надо бы ему чем-нибудь перекусить. Ты голодна

— Я? Нет, спасибо, — после этой истории мне казалось, что ничего не будет прежним, какой уж тут разговор о еде.

Я посмотрела в окно и увидела, что Хаку медленно выехал из рощи на велосипеде, ставшем грузовым из-за обилия пакетов с продуктами и хозтоварами. Я тоже встала с кресла и, чуть не прыгая из-за онемевшей ноги, тоже дошла до уютной кухни. Я сказала Дзэнибе, что Хаку подъезжает, та кивнула, продолжая нарезать суши с лососем. Я искренне удивилась тому, как же ведьма заботится о своем бывшем недруге. Будто и вправду бабушка о внуке.

В этот момент я спохватилась, вспомнив о молчаливом Безликом, которому я так полюбилась в день своего появления в мире духов. Мне о многом хотелось спросить Дзэнибу, но я поняла это только в конце нашего разговора. «Совсем сбрендила на своем Хаку, — с раздражением подумала я, — но будто это какая-то новость». Всё же я подошла к женщине вплотную и, понизив голос, спросила:

— Бабушка, а где Безликий?

Она подняла голову и посмотрела на меня, как мне показалось, с настоящей горечью:

— Мы дали друг другу всё, что могли, и он ушёл.

Мне показалось, что она хотела что-то добавить, но тут почти бесшумно открылась входная дверь, и в дом зашел Хаку, навьюченный холщовыми сумками, словно мул.

— Долго же ты, милый.

— Встретил знакомого, ба, прости. Как твоя рука, травмированная?

Я посмотрела на Хаку, аккуратно поставившего сумки на пол и ждавшего моего ответа, и поняла, что Дзэниба была права. Я скорее откушу себе язык, чем подвергну его опасности. И старые рисунки я ни за что ему не покажу. Осознание этого придало мне сил. Я улыбнулась парню со словами:

— Всё в порядке. Мазь бабушки Чи просто спасение. А вы не могли бы дать немного для нашей подруги? Она сегодня сильно ушибла ногу.

— Да, конечно, — Чи-Дзэниба засуетилась и, помыв руки, сказала Хаку, — поешь перед выходом, а сумки оставь, я сама всё разберу.

— Хорошо, бабуль, — едва бабушка вышла с кухни, он с улыбкой закатил глаза, — и так каждый день. Ты тут не заскучала с ней?

— Нет, — совершенно искренне ответила я, — с твоей бабушкой не до скуки. Мы хорошо поболтали.