Лишь звук пролетевшей пули (СИ)

В общем, с этой стороны полный облом. И, не придумав ничего умнее, Паша принялся изучать сводки происшествий на ту самую ночь, начиная с того момента, как оказался в КПЗ. На первый взгляд ничего интересного: ДТП, грабежи, кражи, “парашютист”, наркоман с передозом… Уже почти отчаявшись, скользнул глазами по строчкам и насторожился: буквально за пару часов до того, как в отдел явилась разъяренная Зимина, в своей квартире был застрелен некий бизнесмен Жуков. Прихожая, выстрел в упор, оружие на месте преступления, ни малейших следов. Дыхание перехватило. Еще слабо и глупо утешил себя надеждой, что просто совпадение, мало ли совершается похожих преступлений… Но, хватая телефонную трубку, уже знал: ни о каком совпадении речи не может быть.

Дело вел его старый знакомый следователь Криворучко, так что после пустой болтовни и пары бутылок пива Ткачеву удалось выяснить все детали. Их, к слову, было совсем немного: преступник, точнее, преступница, не оставила никаких зацепок. Первым делом под подозрение попала некая Мадлен, элитная проститутка, с которой Жуков должен был встретиться. Однако мимо: никакого мотива и железное алиби в лице другого клиента. Отработали остальных подозреваемых, включая жену и некоторых сотрудниц фирмы — ничего. Ну не было ни у кого оснований убрать относительно приличного и добропорядочного бизнесмена, и все тут! Охранник в доме Жукова тоже оказался бесполезен в плане показаний: ни лица, ни особых примет женщины, приходившей к Жукову, он не разглядел, да и не стремился: был уверен, что это та самая гостья, навещавшая его два раза в месяц в отсутствие жены…

Сегодня, пытаясь отвлечься от безумных событий дня, он снова пытался разобраться, во что ввязалась товарищ полковник, вопреки правилам почему-то не посвящая никого в происходящее и никаким образом не давая понять, что у нее снова проблемы. Это должно быть что-то очень, очень серьезное, но вот что?

Он снова шерстил сводки, снова сопоставлял время происшествий и последний визит Зиминой со странной просьбой… И снова на очередных строчках внутри толкнулся холодный противный страх. “В собственной квартире выстрелом в упор был застрелен некий Рюмин А. , недавно вышедший из мест лишения свободы…” И снова та же картина преступления, и снова никаких улик. Машинально просматривал полученную справку на потерпевшего, и на душе становилось все гаже: этот Рюмин, не единожды подозревавшийся “в действиях сексуального характера в отношении лиц, не достигших…” и далее по тексту, вышел из тюрьмы, каким-то чудом не отмотав и трети положенного срока за преступления, которые удалось доказать.

Куда же она опять влипла? Паша не верил, что Зимина, расчетливая и хладнокровная, так дорожившая своей должностью и свободой, стала бы так подставляться и рисковать. Да и затруднительно столь безупречно провернуть все в одиночку, нигде не засветившись и не оставив следов… От неповоротливых, тяжелых мыслей и от выпитого начинала болеть голова. И, загнанный в тупик непониманием, вопросами, на которые не находилось ответов, Паша, нетвердо поднявшись, нашарил в кармане ключи от машины.

Только один человек был в курсе событий и мог ответить, что происходит. И сейчас Ткачева меньше всего волновало, захочет ли она это сделать.

========== Часть 18 ==========

Зимина открыла не сразу. Паша, успевший немного протрезветь от свежего воздуха и продолжительного ожидания, сто раз пожалел, что вообще заявился. Какой смысл? Она все равно будет все отрицать. Или вообще не ответит.

— Что еще случилось? — не слишком приветливо осведомилась Ирина Сергеевна, не спеша его пропускать.

— Надо поговорить. — Ткачев, не дожидаясь приглашения, втиснулся в прихожую, оглядывая начальницу не без удивления. Он, казалось, наблюдал ее почти во всех видах, начиная от привычной формы и делового костюма и заканчивая свободной домашней одеждой, а то и вовсе, что называется, без всего лишнего, но вот увидеть ее в вечернем платье оказалось сюрпризом.

А не слишком-то она парится по поводу всего происходящего!

Паша окинул хмурым взглядом стол, накрытый явно на две персоны, и снова раздраженно-смутно ужалило острой злостью.

— Ждете кого-то?

— Нет, — нетерпеливо дернула обнаженным плечом. — Говори, что хотел.

— Вы можете мне объяснить, что происходит? — Заметив в наигранно-немом вопросе приподнятую бровь, недовольно сжал губы, борясь с раздражением. — Вот только играть тут передо мной не надо! Вы же знаете, с какой такой радости меня тогда закрыли! И потом выпустили!

— Ну выпустили же. — Отвела глаза. — Остальное тебя не касается.

— Не касается? — вспыхнул Ткачев, рывком вскакивая с места. — Это меня, на минуточку, закрыли в камере на целую ночь хрен знает почему! И это меня чуть не забили какие-то уголовники! — Заметил, как Зимина вздрогнула на последних словах, но даже не подумал сбавить обороты. — А потом являетесь вы и меня без каких-либо объяснений выпускают! А уж про ваше состояние тогда я вообще молчу! Так что меня это еще как касается! И я не уйду, пока не дождусь ответа!