Лишь звук пролетевшей пули (СИ)

— Послушай, девочка, — Ткачев даже немного опешил от подобной наглости, — ты чего, реально думала, заявившись с такой новостью в дом полковника полиции, что тебя тут же с распростертыми объятиями примут, лапшу с ушей не отряхнув? Ты на че рассчитывала-то, не пойму? Как думаешь, сколько мне времени понадобилось, чтобы с твоими подружками поговорить, соседками там, одноклассницами из твоей прошлой школы? Я же выяснил, что ты буквально пару недель назад со своим бывшим поцапалась, денег у него на аборт просила. И подружка твоя уже месяца полтора за тобой подозрительное поведение наблюдает…

— Как полтора? — ожил Саня, медленно повернувшись к подружке. — Мы же с тобой тогда еще не… Лин! Че за фигня?!

— Папаша, так понимаю, денег не дал, и ты решила примазаться к семье полковника, а че, тоже неплохо. Ты только не учла, что кто-то, прежде чем развесить уши, пойдет и все как следует проверит. В общем, факир был пьян и фокус не удался.

— Лин, ты как вообще до такого додумалась? — Сашка даже вскочил на ноги, уронив рюкзак.

— Козел! — шмыгнув носом, выпалила Лина и схватила сумку. — Я-то думала, мы с тобой… А ты к мамочке ныть побежал! Урод!

Обалдевший Саня опустился обратно на скамейку, встретившись с Пашей растерянным взглядом. Ткачев только пожал плечами. А что тут скажешь?

***

— Ткач, ну и кто она? — Савицкий, в очередной раз покосившись на зависшего перед компьютером друга, не удержался от распиравшего любопытства.

— Кто “она”? — не врубился Паша, повернувшись к напарнику.

— Вот и я спрашиваю — кто? Я тебя таким никогда раньше не видел. Работа кипит, глаза горят, рожа сияет. Че это за чудо-баба такая у тебя появилась, что ты прям летаешь?

— Да с чего ты взял… — начал Ткачев, напоровшись на насмешливый взгляд. — Никого у меня…

— Я тебя умоляю! Это ты кому угодно можешь заливать, но мне-то не надо.

— Ром, отстань, а? — буркнул Паша. Меньше всего ему хотелось кого-то, пусть и лучшего друга, посвящать в детали своих резко изменившихся отношений с начальницей, а уж тем более — дать кому-то повод для слухов и сплетен на ее счет.

— Какой загадочный, прям сил нет! — усмехнулся Савицкий. — Да без проблем. Я-то отстану, а вот матушка-императрица…

— Кто?

— Кто-кто, Зяма, кто ж еще. Она уже два раза заходила, изволила осведомиться, где вторая гроза преступности ошивается. Ну я ей что-то наплел, но в другой раз смотри, сам выкручиваться будешь. У бабы своей небось весь перерыв и еще целый час зависал?

— Ага, у бабы. У трех сразу, — проворчал Паша и, подхватив несколько бумаг, скрылся из кабинета.

— Партизан, е-мое, — хмыкнул Рома вслед раздраженному звуку притворившейся двери.

***

— Ткачев, и когда это ты только все успеваешь? — усмехнулась Ирина Сергеевна, подписывая очередную бумажку. — И поработать, и… — вспомнив бурную утреннюю сцену, слегка покраснела, но решила не продолжать.

— Так ведь у меня, Ирин Сергевна, теперь вдохновения на две работы хватит и еще на кое-что останется, — расплылся в Чеширской улыбке Ткачев и, бросив взгляд на качающийся в замке ключ, позволил себе стиснуть начальницу в объятиях.

— Пошляк, — укоризненно протянула товарищ змея-искусительница, однако заинтересованно-хитрый блеск в глазах и разрумянившиеся щеки в картину протеста никак не укладывались. Если бы не обоюдное молчаливое решение не увлекаться ничем посторонним на работе, на следующий выезд Паша бы точно опоздал, а отчет для генерала так и остался бы в виде пустого вордовского листа на экране компьютера.

— Кто, я? — искренне удивился Ткачев, даже, кажется, немного обидевшись. — Если б я был тем, кем вы меня обзываете, вы на работу не попали бы сегодня вообще.

— Смешной ты, — фыркнула Ирина Сергеевна, по-кошачьи потеревшись о его плечо. — Столько всего пережили — это ладно. Но потом-то… И грохнуть ты меня хотел, и пьяной видел, и даже голой. А уж сколько и как мы с тобой… А ты меня все на вы да по имени-отчеству.

— Вас смущает?

— Меня? — Зимина даже поперхнулась вырвавшимся смешком. — Смущает? Ну ты сказанешь…

— Ну не знаю, мне так нравится. Как вас называть, “товарищ полковник”, что ли? Это только если для роле… — и деликатно заткнулся, получив ласковый тычок в плечо. Он действительно не представлял, как к ней обращаться по-другому — дурацки-слащавым “Иришка” или пренебрежительным “Ирка”? Не могли эти нелепые производные выразить весь тот уважительно-восхищенный трепет, всю восторженно-преданную нежность, переполнявшие при одном взгляде. Странно, нелепо, но он, даже узнав тогда правду, даже задыхаясь от злости, горечи, ненависти, мечтая отомстить, переступить эту границу не смог — повышал голос, хамил, грубил, но и в самый напряженный момент, случайно, в порыве эмоций, на бесцеремонное “ты” не перешел ни разу.

— С Сашкой-то что делать будем? — вспомнив о насущной проблеме, Зимина моментально растеряла игривый настрой, между бровей пролегла озабоченная складка. — И не прибьешь ведь его теперь, молодого, блин, будущего отца!