Лишь звук пролетевшей пули (СИ)

— Да никакой он не будущий отец, Ирин Сергевна, а эта его девица просто развести нас всех пыталась. Я ж не поленился, подружек ее всяких там порасспрашивал… Никак он не мог… ну, вы понимаете.

— Вот что за дети пошли! — в сердцах высказалась Ира, дослушав. — Одна в пятнадцать беременеет непонятно от кого, другой школу не закончил, а уже девок водит! Знаешь что я у него недавно в куртке нашла? Презервативы! Ткачев, вот че ты ржешь?! Это вообще ни фига не смешно!

— Не, ну а как вы хотели? — Паша с трудом справился со смехом — уж больно забавной выглядела разгневанная и в то же время донельзя растерянная начальница. — Он у вас взрослый парень уже. Я вот в его возрасте вообще…

— Даже не сомневалась! — ядовито заметила Ира.

— Вы б лучше радовались, что у него все в порядке в плане общения… С девчонками в том числе. И о последствиях думает опять же.

— О господи, ты издеваешься надо мной, что ли? — выражение лица начальницы стало совсем уж мученическим. — Какие еще девчонки, какие последствия? Ему об учебе надо думать, а не об этих, прости господи, презервативах!

— А вы сами-то, стесняюсь спросить, лет в шестнадцать о чем думали? — хитро осведомился Паша, вовремя увернувшись от полетевшей в его сторону папки.

— Щас как дам… по башке! — пробурчала Ирина Сергеевна, медленно остывая. — С ума сойду с вами скоро уже… Работай вон иди лучше, специалист по половому воспитанию, тоже мне!

***

Поздно вечером, когда в опустевшем отделе остался один дежурный и только из кабинета начальства еще пробивался свет, в затихшем коридоре возникли массивные фигуры двоих человек в тяжелых армейских ботинках.

— Вы к кому? — высунулся из окошка молоденький сержант.

— Полковник Зимина на месте?

— Да, но… — сержант попытался было встать и одновременно потянуться к телефону, но, оглушенный резким и мощным ударом, тут же свалился на пол.

***

Паша никогда прежде не замечал за собой какой-то тяги к романтике, даже просто к совместным вечерам: обычно все начиналось довольно прозаично — в каком-нибудь ресторанчике, и заканчивалось также предсказуемо — в одной постели. Впрочем, сегодня Паша от подобного завершения тоже бы не отказался — так бездарно обломанный вчерашний вечер и только раззадорившее желания и фантазии утро требовало сатисфакции. Причем во всех самых приятных смыслах этого слова.

Расставив на столе бокалы, Паша поднял крышку с томившейся на плите сковородки, помешивая какой-то мудреный соус, рецепт которого отрыл в интернете. Это оказалось неожиданно увлекательным и расслабляющим — колдовать в царстве тарелок, кастрюль, всевозможных продуктов, разнообразных специй… Быть крутым опером, конечно, здорово, но после сурового дня отвлечься на такое мирное занятие, как готовка, тоже очень и очень неплохо. А уж в сочетании с хорошим алкоголем и умопомрачительной ночью с шикарной женщиной большего и желать не надо…

— Ром, ты только сейчас не говори мне, что у нас опять кого-то грохнули, или на отдел метеорит упал, или еще какая-то подобная фигня случилась, — мрачно предупредил Паша, прижимая телефон к уху и выключая плиту. Подозрительный шум слабым фоном — начальственные голоса, вой сирен где-то вдали и, кажется, щелканье оружейных затворов заставили замереть от неприятно стиснувшего сердце холодка. А напряженный голос Савицкого донесся как сквозь плотную толщу воды.

— Ткач, тут такой трэш в отделе…

========== Часть 34 ==========

Их было четверо — Макс Цаплин, Петька Симонов, Витька Рощин и Леха Яшин. Скорешившись за время жизни в одной казарме, постепенно образовали что-то вроде армейского братства — прикрывали друг другу спины во время опасных операций, делили последнюю бутылку воды, тащили на себе раненых… Вернувшись на гражданку, связь не утратили, но общались редко, занявшись обустройством жизни в условиях мирной реальности, к которой оказались приспособлены весьма слабо. Рощин, выйдя из запоя протяженностью почти в полгода, быстро взял себя в руки, вернул былую форму и пристроился в небольшую фирмочку начальником службы безопасности. Яшин, лишенный снобистски-военной гордости, нанялся охранником к какому-то предприимчивому дельцу, страдающему больше от собственной паранойи, нежели от реальных врагов; Симонов открыл детективное агентство, при удачном раскладе находя пару клиентов за месяц; получивший контузию и озлобленный на весь мир Цаплин пошел работать сторожем в детский сад, куда ходила его дочка.

Проявился Цаплин неожиданно несколько месяцев назад — позвонил и назначил встречу. Подозрения, что он незаметно съехал с катушек, получив ранение, только подтвердились — предложение выполнять “задания” каких-то состоятельных дяденек, за хорошее, разумеется, вознаграждение, адекватным назвать было нельзя. Из всех троих согласился только Симонов, дуреющий от злости, скуки и неприкаянности, остальные всерьез предложение не восприняли. Ну не мог же Цаплин, вдоволь подставившийся в свое время под пули, в самом деле согласиться на то, чтобы устраивать “акции устрашения” в каком-нибудь отделе полиции или другом государственном учреждении.