Листая Свет и Тени

Площадь опустела. Я подошел к кучке лохмотьев, которая только что была Голосом Бога. Обессиленный. Он сидел, прислонясь к ограждению фонтана, и каменные чудовища на барельефе выглядели гораздо более живыми, чем Он. Я взял Его руку в свою и вылечил Его. Он не удивился, не поблагодарил, не попросил помощи. Да и не в моей власти было помочь Ему. Эти существа не могли взять то, что Он так щедро раздавал. Их форма не вмещала этих даров. А те двое, что немного отличались от остальных, были еще слишком слабы. Нужны годы, пока они вырастут, а этого у Него не было…

Через два дня в Праздник Длинной Ночи они убили Его. Отсеченную голову Его в драгоценном ларце принесли Владычице. Огромная пещера казалась пустой несмотря на то, что здесь собралась почти тысяча жрецов и служителей. Было тихо, не слышно даже дыхания, только падали где-то одинокие капли с высокого свода. Ожидание длилось бесконечно, но никто не проявлял нетерпения. Наконец тусклый свет стал немного ярче – это взошедшая луна отразилась в зеркалах, развешанных по стенам пещеры. Где-то в невообразимой дали запела флейта, рассыпалась барабанная дробь, лучи зеркал сошлись в центре зала. Фигура, до глаз закутанная в черное, двигаясь странно, будто скользя в воздухе, бесшумно и быстро поднялась над толпой. Все склонились и произнесли торжественное приветствие. Старший Служитель с поклонами поставил ларец к ногам существа в черном.

Света словно бы прибавилось, стали отчетливо видны очертания тела, до странности высокого и узкого, длинный шлейф одежды, вытянувшийся за спиной, и лицо, закрытое маской, напоминающей змеиную голову. Затянувшееся молчание показывало, что ритуал нарушен. Среди собравшихся начался ропот, перешептывания, Старший Служитель выглядел растерянным.

– Скажи, Царственная, разве наш дар не угоден Тебе? – голос старшего пресекся.

Тяжелые веки, скрывавшие нечеловеческие глаза, дрогнули, но не поднялись, лишь колыхнулись мрачные одеяния.

– Глупцы… – свистящий шепот напоминал шипение. – Это был ваш единственный шанс…

Долгая пауза, недоумение на лицах.

– Сотни лет Он, а до Него Его Учитель и Учитель Его Учителя спасали город и вас от гибели. Лишь оттого, что в городе был хотя бы один Живой, вам было позволено жить. Все Они пытались разбудить вас. Они просили отсрочить вашу гибель. Надеялись, что вы способны измениться… Вы убивали Их Одного за Другим, но оставались ученики, те, кого Им удалось разбудить… А у Него не было Преемника, значит, в этом городе больше нет живых… Сегодняшняя Длинная Ночь будет самой долгой для вас. Никогда больше не родитесь вы вновь. Ветер и Пустота заберут ваши тела, как было с вашими соплеменниками тысячи лет назад. Вы кичились тем, что уцелели в гибельной пучине, считали себя избранными. Знайте же, что лишь благодаря Ему вам была дарована жизнь. А теперь идите и танцуйте перед Вечностью, что пришла за вами.

Голос смолк, и гигантская змея, плавно свивая кольца своего блестящего черного тела, скрылась в темном проеме в стене.

Всю ночь в городе звучала музыка. Люди танцевали на улицах взявшись за руки, с отрешенными лицами и бледным светом луны в широко раскрытых глазах. И среди танца в бесконечной цепочке сомкнутых рук то и дело возникали бреши. Один за другим танцующие просто исчезали, не оставляя после себя даже воспоминания, – Владычица взялась за работу…

Натюрморт с опрокинутым стулом

На полу валяется стул, на нем (в нем?) – миска с тремя яблоками, игрушечный заяц, старая ручная кофемолка. Из этой груды вещей торчит гимнастическая палка с надетой на нее шляпой…

…Ковчег?..

Несомненно, Ковчег!

А роль Ноя, конечно, выполняет этот серый тряпичный заяц с отрешенно-настойчивым выражением лица. Эдакий саддху под деревом боддхи! Желтая распашонка с морковкой-аппликацией на груди – видимо, знак вегетарианства и прочего ненасилия. Ну и миска с яблоками, опять же…

Стул опрокинут. Очевидно, это рухнувший мир… Стул такой… венский или вроде того… Спинка, услужливо обнимающая хребет сидящего, тонкие реечки, еле уловимый изгиб ножек, изящные дуги под сиденьем, само сиденье – его плоскость, призывно уступающая весу опускающихся на нее ягодиц…

Старая соломенная шляпа на палке. Женская. С широкими полями и пестрой ленточкой на тулье.

В общем, рухнул, видимо, не весь мир, а только его утонченноинтеллигентная часть, женственная и мягкотелая.

Яблоки тоже наводят на гендерные мысли – Ева? Три Евы?

Соблазнение Знанием? Три сорта Знания? Три Яблока Раздора, чтобы ублажить трех ревнивых богинь и отменить раздор?

Не выйдет! Все трое захотят получить лучшее яблоко. Т. е. – красное…

Да, видимо, так и случилось – кофемолка с выдвинутым ящичком вызывает ассоциации с Ящиком Пандоры…

Работу выполнил студент 3. Фрейд

Очень женское

Зрение слегка не в фокусе, поэтому все окружающее как бы дымится. Неподвижные объекты – дома, деревья, детская площадка – дрожат в зыбком мареве…

Люди – видимо оттого, что в движении – смазаны сильнее. За бегущей собакой тянется инверсионный след, как за сверхзвуковым…