Литература как социальный институт: Сборник работ

Таким образом, обнаруживаются различные взаимосвязи между семантикой определенных представлений («общество» как «культура», с одной стороны, «литература» как форма репрезентации «культуры», с другой; «культура» вследствие оценочного компонента, сохраняющегося в семантике понятия, может быть разложена на элементы жизнеустроительной программы и смысловые начала), конфигурациями систем различных значений культуры (уже в указанном выше социологическом смысле) и их ролью конституирующей структуры теоретической работы. Другими словами, раскрывается взаимосвязь между семантикой представлений, особенностями их когнитивного и теоретического использования и их идеологическими импликациями, обеспечивающими социальный статус группам, оперирующим с ними.

Подобные системы рассуждений и построения приобретали несокрушимую безапелляционность и суггестивность, что в рамках «жизнеустроительных» идеологий (от националистических культурполитических течений «немецкой классики» и до экспрессивного авангардизма) играет чрезвычайно существенную роль, поскольку их никаким образом нельзя верифицировать. Они не могут быть сведены к тем или иным критериям проверки, которым подвергают эмпирические системы исследований: в данном случае одни нормативные представления переводятся на другие.

3. Дисциплинарное оформление и развитие социологии литературы

Именно сохранением остатков идеологии просветительства (с которыми тесно связаны интересы литературной критики и литературоведения, поскольку их социальный статус непосредственно обусловлен удержанием целостного понимания литературы как «всей культуры») объясняется долгий иммунитет исследователей литературы в отношении новых идей и способов объяснения. Несмотря на начавшийся экстенсивный рост публикаций и исследований в области социологии литературы, консерватизм, коренящийся непосредственно в ценностных представлениях данной предметной сферы изучения, долгое время, вплоть до начала 1970‐х гг., препятствовал принятию и усвоению развитого концептуального аппарата, имевшегося в других сферах социологии. Общетеоретические и методологические дискуссии в социальных науках прошли как бы незамеченными для социологов литературы. Область оставалась в значительной степени нагруженной критическими и оценочными выступлениями. Повторялась та же ситуация, что и на начальных стадиях развития всего социологического знания, с трудом отделявшегося от различных идеологических учений, умозрительного социального философствования и провиденциализма.

Дальнейшее развитие в социологии литературы предполагало последовательное развертывание обоих элементов уравнения «социальное»–«литературное», а также «литературное»–«культурное». Однако каждое из этих уравнений предполагало свои особые средства разработки, хотя в конечном счете к 1980‐м гг. обе линии синтезировались в дисциплине, имеющей своим общим теоретическим базисом социологию культуры.

Если первая пара («социальное»–«литературное») предполагала интенсивную адаптацию общесоциологических теоретических концепций и объяснительных средств применительно к специализированному изучению литературы, то вторая пара («литературное»–«культурное») в значительно большей степени была связана с процессами изменения ценностных оснований дисциплины, обусловливающих своеобразие проблемного ви́дения предметного поля и отбора необходимых аналитических средств его описания и интерпретации. В этом последнем случае исследования либо носили характер методолого-критических работ, либо впрямую были основаны на положениях социологии знания, сравнительно-исторического литературоведения и культурологически ориентированной герменевтики[203].

Остановимся вначале на первой линии развития.

К середине 1950‐х гг. в социологии отчетливо определилась общая теоретико-методологическая программа – исследование социальных явлений как систем социального взаимодействия. Это время теоретического влияния структурного функционализма и символического интеракционизма. Бóльшая часть социологических исследований в качестве основного принципа описания, анализа и объяснения, проводившегося через весь материал, принимала редуцированные формы социального взаимодействия, сводя к ним стандартизированные и генерализированные системы культурных (смысловых) значений поведения.