Литература как социальный институт: Сборник работ

Подводя итог предшествующему изложению, можно сказать, что едва ли не основной особенностью исследовательской работы Тынянова можно считать последовательную релятивизацию нормативных определений литературы, которую он проводил, оставаясь тем не менее в пределах литературы и более того – зачастую рассматривая конструктивные особенности текста вне их культурологической семантики. Подобная релятивизация литературоведческого инструментария, за которым стояло статическое видение литературы в ее всеобщности, тотальности, уподобляемой «жизни в целом», вбирающей в себя все недифференцированные сферы культуры – философию, политику, нравственность, психологию и т. д. и претендующей на статус культуры в целом, открывала возможность «расколдовывания» этой характерной идеологемы модернизирующегося сознания (отражение жизни в литературе) и указывала на потенциальную, частичную значимость литературы как одной из дифференцированных социокультурных подсистем. Значимость же подобной идеологемы литературы предопределила как теоретико-методологические затруднения внутри самой формальной школы, так и блокировку в дальнейшем рецепции ее идей, что, впрочем, можно отнести и к другим современникам и оппонентам Тынянова. Этот импульс рационализации литературы мог бы получить систематическое развитие при наличии не только сознания историчности культуры, составляющего специфику группового самоопределения и в этой части воспроизводящего общую норму модернизирующейся культуры, но и эксплицированной, хотя и гетерогенной аксиоматики универсалистской культуры. В рамках социального института науки это предполагало бы наличие наряду с комплексом литературоведческих дисциплин и совокупности других, сравнительно автономных подходов к исследованию литературы, которые обеспечивали бы как теоретический аппарат для смежных дисциплин, так и аналитическую рефлексию над ценностями культуры, служащими основанием позиции индивидуализирующего историка.

Делом дальнейшей, многосторонней и междисциплинарной работы могли бы стать как детальная реконструкция ситуации и контекста деятельности Тынянова и его окружения, так и анализ рецепции, адаптации и переосмысления его идей в нынешней обстановке. Это показало бы, кто, в каких условиях и в каких аспектах признает актуальность наследия Тынянова и его современников, как сторонников, так и оппонентов.

1984

ПОНЯТИЕ ЛИТЕРАТУРЫ У ТЫНЯНОВА И ИДЕОЛОГИЯ ЛИТЕРАТУРЫ В РОССИИ [234]

Л. Гудков, Б. Дубин

Исследовательская деятельность Ю. Н. Тынянова и ОПОЯЗа осознавалась им самим, его коллегами и их оппонентами как демонстративное противопоставление форм и принципов работы общепринятым (и ставшим поэтому анонимными) толкованиям литературы, которые господствовали в академическом литературоведении и в обиходных журнальных оценках текущей литературы. Ясно ощущаемый маргинализм Тынянова, проявившийся в трудностях рецепции его идей, а также сохранении их актуальности для нынешних исследователей, может свидетельствовать о принципиальной устойчивости аксиоматики «нормального» литературоведения. Эта устойчивость и является для нас проблемой и делается предметом дальнейшего рассмотрения. Мы ставим своей задачей выстроить типологическую конструкцию альтернативного Тынянову сознания и указать на его культурные ресурсы.