Литературные портреты: Искусство предвидеть будущее

Светлые дни длились недолго. Революция порывов, революция Ламартина закончилась неудачей. Демагогия проложила дорогу диктатору. Эмиль Оливье не создан для суровых времен. «У каждого человека своя судьба. Моим уделом никогда не будет ненависть и осуждение». Он всегда повторял одно и то же суждение о себе. Он – демократ, друг Мишле и Ламенне, он хочет освобождения народа. «Какими средствами может осуществиться это освобождение? Революционными или естественными? Какие я приемлю? Только естественные. Храни меня Господь от методов революционных». Полагаю, что он прав и что всякий деятельный человек должен разбираться в себе. Гения не нужно принуждать.

Умный, обольстительный и ненадежный Луи Наполеон приходит к власти. Государственный переворот обращает в ничто Эмиля Оливье и его друзей. Он слишком рано познал успех. И снова очутился в нищете. Живет лишь уроками права, в ожидании клиентов, дел и адвокатских речей. Посещает занятия Мишле и конспектирует за ним слова: «Уметь умирать от голода – первейшее из искусств» – и еще: «Сегодня сатана более не поднимается на гору, он приглашает вас на ужин. Он не дарит вам мирового господства – он предлагает взять вас на работу. А еще у него есть дочь». Однако сатане сложно завоевать Эмиля Оливье. Его отца арестовали при новой власти – безобидного Демосфена чуть было не сослали в Кайенну. Сыну удается его освободить. «Слава Богу!»

Юный адвокат верит в Бога, хотя далек от католицизма. Его «Дневник» полон религиозных, поэтических, музыкальных излияний. Он прекрасно отзывается о Бетховене, что по тем временам необычно. Он по-прежнему верен Ламартину, Мишле, Ламенне. 18 ноября 1852 года он ужинает с Ламенне, который считает, что Наполеону III осталось два-три года и что его погубят финансовые проблемы. Вечная иллюзия оппозиции. Однако режим не тонет, и Эмиль Оливье тоже держится на поверхности. Он блестяще выступает во Дворце правосудия. Он выигрывает процесс против Берье[593], громит великих прокуроров, судьи его поздравляют. Нищета отступает. Однако он пребывает в меланхолии. Рядом с ним нет женщины. Он влюбляется в девушку, та умирает в семнадцать лет. «Решаться на брак можно лишь тогда, когда найдете натуру, идеально подходящую вашей… мне выпало такое счастье. Но поскольку два раза подобное не происходит, мне следует отказаться от женитьбы».

1857 год. Для него – annus mirabilis[594]. Республиканцы только что предложили ему стать одним из их кандидатов, и вскоре он уже выбран в Законодательный корпус, ему тридцать два года. «И тем не менее я печален… Успех мой – груз, с которым я не знаю, что делать… А есть ли рядом со мной любимая, чьи поцелуи развеяли бы усталость?» Уже тогда он смирился с правильной и суровой жизнью. Он надеется сыграть некую роль, подобно Вашингтону: «Стать одним из тех, кто создавал бы, сдерживая». Пожилой отец рад его назначению, но вопрос присяги Империи ужасает Демосфена Оливье. Для Эмиля это всего лишь формальность: «Отказаться от присяги – значит совершить глупость». Если хочешь действовать, надо принять условия действия. Вероятно, здесь и возникает впервые невидимая пустячная соринка в его прекрасных глазах, из-за которой и случится беда.

Наконец появляется возлюбленная. Это Бландина – старшая из внебрачных детей Листа от графини д’Агу, единственная, кого официально смог признать отец-холостяк. Прочтите в «Дневнике» описание всего периода с момента помолвки до свадьбы. Поехав на каникулы в Женеву, Эмиль Оливье встречает двух друзей, путешествующих вместе с мадам д’Агу и ее дочерью Бландиной. Он следует за ними в Италию. Забыв, что он адвокат, депутат, что у него работы невпроворот, он отдается «счастью существования». Двадцатидвухлетняя Бландина прелестна, достойна, очаровательна, на редкость образованна, не в пример многим мужчинам ее возраста. По вечерам, останавливаясь на ночлег, «если где-то в нашем пристанище обнаруживалось заброшенное пианино», дочка Листа, изумительная исполнительница, играла для своего нового друга какую-нибудь сонату Бетховена. «О дивная ночь, ты никогда не сотрешься из моей памяти!» И вот в один прекрасный день он пишет Бландине и просит выйти за него замуж. Она отвечает стихотворением на итальянском языке: «Vorrei fare un bel cambio d’amore… Я хотела бы совершить прекрасный любовный обмен: дай мне твое сердце, а вот тебе мое…» Мадам д’Агу, точно соответствующая сложному и втайне коварному персонажу, описанному Бальзаком в «Беатрисе», сначала соглашается, затем противится: «Такое ощущение, что она пытается нас поссорить». Но готовый оказать помощь Демосфен, живущий во флорентийской ссылке, организует в церкви на Соборной площади ночное венчание сына.