Литературный призрак

Помню, как солнечные лучи сквозь стеклянный потолок струились в кабинет Хайнца Формаджо. За окнами раскинулись оперные декорации. Горы окаймляли Женевское озеро смятыми лиловыми тенями и серебром. На берегу озера, у беседки с медным флюгером на крыше садовник-гном наглаживал зеленое сукно газона. Меркурий в крылатом шлеме рвался с мраморного пьедестала.

Хайнц представил мне Техасца. Некий мистер Штольц. На диване лежала десятигаллонная ковбойская шляпа. Техасец снял темные очки и рассматривал меня, зловеще сощурившись.

– Уйти из проекта сейчас – значит оставить его в критический момент, – убеждал меня Хайнц. – Вы – ключевая фигура в нашей главной команде, Мо. Это же не подработка по субботам, которую можно в любой момент бросить по собственному желанию.

– Я имею право уйти по собственному желанию. Вчера я подала заявление. Прочтите его еще раз.

Отзывчивый Хайнц:

– Мо! Я понимаю, что работники умственного труда подвержены метаниям и сомнениям. В нашем деле без этого нельзя. И меня порой одолевают сомнения. Я уверен, что и господина Штольца. – (Техасец продолжал смотреть на меня.) – Но сомнения пройдут, Мо. Умоляю, подождите месяц-другой, не принимайте радикального решения.

– Я его уже приняла, Хайнц.

Изумленный Хайнц:

– Но куда вы поедете, Мо? А как же Лиам, мы ведь платим ему стипендию! Есть тысяча причин тщательно взвесить все за и против.

– Все взвешено. Мой сын сможет продолжить образование и без ваших денег.

Моральный шантажист Хайнц:

– Вас переманивают, Мо, не так ли? Все, кто занимается перспективными разработками, получают массу интересных предложений со стороны. Почему вы позволяете себе поступать так эгоистично? К кому вы уходите?

– Я собираюсь выращивать репу в графстве Корк.

– Шутками не отделаетесь. «Лайтбокс» имеет право знать. В апреле ЦЕРН отдает свои исследовательские мощности в наше полное распоряжение. Через неделю поступят данные по результатам работы суперколлайдера в Сарагосе. Перед исследованиями в области квантовой когнитивности открываются новые перспективы. Почему же вы решили уволиться?

Я вздохнула:

– Все в моем заявлении.

– Неужели вы думали, что «Лайтбокс» занимается исследованиями в области квантовой когнитивности забавы ради?

– Нет, я думала, что «Лайтбокс» занимается исследованиями в области квантовой когнитивности по заказу космических агентств. Так нам было сказано. И вдруг начинается война, и я узнаю: мой скромный вклад в общечеловеческую копилку знаний используется в ракетах класса «воздух – земля», чтобы истреблять ту часть человечества, у которой недостаточно белая кожа.

– К чему этот мелодраматический пафос! Граница между мирными и военными приложениями аэрокосмических технологий очень условна. Взгляните правде в лицо, Мо. Так уж устроен мир.

– Если тот, кого четыре года кормили дерьмом, узнает, что его четыре года кормили дерьмом, то откажется жрать дальше. Взгляните правде в лицо, Хайнц. Так уж устроен мир.

Техасец шевельнулся, и диван заскрипел.

– Мистер Формаджо! Мне ясно, что доктор Мантервари любит точность, – произнес Техасец с вальяжностью человека, которого никогда не прерывают. – Я тоже уважаю точность, поэтому, будучи большим другом квантовой когнитивности, или, фамильярно выражаясь, «Кванкога», хотел бы представить положение дел в несколько ином, большем масштабе. Вы позволите нам с леди потолковать с глазу на глаз?

Риторический вопрос.

Узкое лицо в окне лавки Старика О’Фаррелла при моем приближении исчезло в сумраке комнаты. У лавки не было официальных часов работы, как не было и официального перерыва, но жена Старика никогда не выходила в лавку, если дома не было ни самого Старика О’Фаррелла, ни Старины О’Фаррелла, их сына. Я с детства помню, что она подозрительно относилась к большей части населения Британии, да и прочих земель тоже: сомнителен был уже сам факт существования прочих земель. В существование Балтимора она еще могла поверить, но за Балтимором начинались земли столь же призрачные, как радиоволны.

Так что тот, кто заходил в лавку в отсутствие Старика О’Фаррелла и Старины О’Фаррелла, обслуживал себя сам, а деньги оставлял в коробке из-под обуви. У забора, огораживающего луг О’Дрисколла, останавливаюсь перевести дух. По-моему, с каждым моим приездом подъем становится все круче и круче. Внизу у подножия холма две старухи в черных плащах бродили туда-сюда по прибрежной полосе, вдоль поросших травой дюн. Вышагивали, как вороны. Они одновременно подняли головы и помахали мне. Мойа и Рошин Турмакиди. Я помахала в ответ. Когда-то мы считали их ведьмами, которые вызывают бурю. У них на чердаке жили совы, да и теперь, наверное, живут.

Зря ты приехала на остров, Мо. Они сюда скоро доберутся. Просто чудо, что до сих пор тебе удавалось от них улизнуть. Чудо – и изолированная компьютерная система авиакомпании «Эр Лингус».

Приезжать было опасно, но не приехать было невозможно.

Пригревало солнце, каменную ограду покрывал толстый слой мха, покачивались папоротники.