Литературный призрак

– Мы хунвейбины! Мы прибыли по поручению революционного комитета! – проорал он так, словно криком хотел повалить меня наземь.

– Я прекрасно знаю, кто ты, Разумник. – (Разумником его прозвали в деревне за полное отсутствие ума.) – Когда ты был совсем маленьким, твоя матушка часто приносила тебя к моей сестре, понянчить. Мне не раз случалось подтирать тебе попу, как обкакаешься.

Я так рассуждала: эта молодежь – как медведь. Если почувствует твой страх – нападет. Будешь держаться как ни в чем не бывало – не тронет, пройдет мимо своей дорогой.

Разумник наотмашь хлестнул меня по лицу.

У меня на глазах выступили слезы, нос хрустнул, лицо как обожгло. Но меня поразила не боль, а мысль, что младший поднял руку на старшего! Это же против всех законов природы!

– Не смей называть меня Разумником! Мне не нравится, – небрежно бросил он. Потом оглянулся и крикнул: – Эй, хунвейбины! Эта буржуйская разбойница прячет от народа награбленное! А ну-ка, быстро разыщите его! Начните с комнаты наверху. Да ищите как следует! Эта старая кровопийца – хитрая тварь!

Я коснулась носа, и пальцы окрасились алым.

По лестнице застучали башмаки. Сверху донеслись шум, смех, грохот, звон.

– Угощайтесь. – Разумник указал остальным на мою кухню. – И главное, помните: старая ведьма все это у нас украла. Но сначала разбейте этот религиозный пережиток, разнесите его в пыль

– Только попробуйте!..

Последовал еще один удар, и я упала. Разумник наступил мне на лицо, вжал мою голову в землю. Потом придавил горло башмаком, да так, что я чувствовала каждый рубчик на подошве. Думала, он меня задушит.

– Вот погоди, я все расскажу твоим родителям, – сказала я, с трудом узнавая свой голос – слабый, сдавленный.

Разумник запрокинул голову и захохотал.

– Она собирается пожаловаться моей мамаше и моему папаше! Ой, держите меня, сейчас со страху обосрусь! Да мне плевать на родителей! Знаешь, что Мао говорит? «Может, отец тебя любит и мать тебя любит, но председатель Мао любит тебя больше, чем отец с матерью».

Я услышала, как разбили Учителя нашего Будду.

– У тебя будут большие неприятности, когда о твоих делах прознают настоящие коммунисты!

– Этих ревизионистов мы скоро ликвидируем. Женскую партийную ячейку уже разоблачили – местные шлюхи снюхались с троцкистскими отщепенцами. – Он ткнул большим пальцем ноги мне в пупок и посмотрел с сумрачной высоты. Смачно харкнул мне на переносицу. – И ты тоже шлюха! Знаю, с кем ты якшалась, слышал!

У меня достало сил возмутиться:

– Да что ты мелешь?!

– Раздвигала ноги перед феодалами! Сын Военачальника, ишь ты! Все знают, что твоя шавка в Гонконге сосет болты империалистам. Мечтает уничтожить нашу славную революцию! Чего глаза таращишь-то? В деревне сейчас никто не покрывает классовых врагов и предателей! И не вороти рыло! Или забыла, как это приятно, когда мужчина сверху? – Он наклонился и зашептал мне в ухо: – Может, напомнить? – Он стиснул мне грудь. – В твоей мохнатой дырке еще, наверное, осталась смазка? Вот мы сейчас и проверим…

– Мы нашли ее деньги, командир!

Меня спасло не появление хунвейбинов, а это известие. Разумник отошел, открыл мой ларчик. Тем временем разгром чайного домика продолжался. Съестные припасы парни уничтожали со скоростью саранчи.

– Все награбленное тобой добро я конфискую в пользу Китайской Народной Республики. Может, хочешь обратиться с жалобой в Народный Революционный Трибунал?

Он уперся коленями мне в плечи и заглянул в глаза. Моя голова была прижата щекой к земле, но я посмотрела прямо на него.

– Будем считать, что твое молчание означает «нет». А это что такое? Отвечай, гадина! Твое сучье отродье?

Двумя пальцами он держал фотографию моей дочери. Вынул зажигалку, поднес огонек к карточке. Вспыхнул уголок. Разумник наблюдал за моим лицом, пока огонь пожирал мою девочку, лилию в ее волосах. Сердце обливалось кровью, но я страдала молча. Не хотела слезами доставить Разумнику удовольствие. Наконец огонь обжег ему пальцы, и он отбросил мое обгоревшее сокровище.

– Задание выполнено, командир, – доложила девушка.

Подумать только, среди них девушка!

Разумник убрал ногу с моего горла.

– Ну ладно. Нам пора. Там, выше, ждут враги пострашнее, чем эта мразь.

Прислонившись к Дереву, я смотрела на руины чайного домика.

– Мир сошел с ума, – сказала я. – В который раз.

– И снова придет порядок, – откликнулось Дерево. – В который раз. Не надо так горевать, ведь это была всего лишь фотография. Ты не умрешь, пока не повидаешься с дочерью.

Тут что-то скрипнуло, и крыша обвалилась.

– Я живу тихо, занимаюсь своим делом. Никого не трогаю. Почему люди вечно приходят и разрушают мой чайный домик? За что? Почему они не оставят меня в покое?

– Да, хороший вопрос, – прошептало Дерево.