Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке

По количеству предметов и обширности их преподавания, а также составу профессоров академия Острожского превосходила Виленскую иезуитскую академию. В академии Острожского преподавались следующие предметы: славянский, греческий и латинский языки, богословие, философия, риторика, поэзия, история, медицина и естественные науки (последних двух наук в Виленской иезуитской академии не было). Во главе этой академии стоял Кирилл Лукарис. Лукарис был родом грек, обладал великим умом и обширными познаниями; его уму и познаниям удивлялись иезуиты и протестанты. Он 11 лет прожил в Италии и изучал науки в Венецианском и Падуанском университетах. Затем Лукарис объехал всю Европу и посетил все тогдашние университеты, где не раз вступал со многими учеными в диспуты. Лукарис знал в совершенстве следующие языки: русский, славянский, греческий, латинский, итальянский, турецкий, сербский, немецкий, французский и английский. Неудивительно, что академия Острожского при таком ректоре поставлена была высоко и слава о ней гремела по всему Западу. Многие западные ученые приезжали в Острог, чтобы послушать лекции знаменитого ректора. В 1581 г. здесь была напечатана первая славянская Библия[260]. В предисловии к этой Библии от лица К.К. Острожского сказано: «Я принужден был напечатать сию библию вследствие печального положения православной церкви. Церковь эту враги терзают и попирают ногами, и никто не в силах противостоять им по недостатку духовного оружия – Слова Божия». Вслед за Библией последовал целый ряд ученых сочинений, как переводных, так и оригинальных. Для переводных сочинений Острожский выписал рукописи и книги из Рима, Константинополя, греческих островов, Афин, Болгарии, Сербии и других стран юго-востока. Кроме Библии в академии Острожского изданы были следующие сочинения: 1) «О единой истинной и православной вере и святой апостольской церкви». Книга эта написана была в 1599 г. священником Василием против сочинения иезуита Скарги, вышедшего в 1597 г. под тем же заглавием. 2) «Исповедание об исхождении Святого Духа». 3) «О постничестве». 4) «Маргерат Св. Иоанна Златоустого» и мн. др.[261]

Вот для убеждения этого могучего русского князя к согласию принять унию иезуиты и подготовили Ипатия Поцея; инициаторы унии тем более рассчитывали на Поцея, что он приходился сродни Острожскому и был уважаем им. И действительно, как только Поцей получил сан епископа, немедленно вступил в переписку с князем относительно соединения церквей. В письмах своих к Константину Константиновичу Поцей выставлял себя глубоко преданным православию и ни одним словом не обмолвился, что он приверженец папства. Очевидно, Поцей начал эту переписку с князем Острожским с тою целию, чтобы узнать мысли своего родственника относительно унии. Но из переписки оказалось, что князь не одобряет той унии, какую имел в виду сам Поцей. Когда дело коснулось вопроса о соединении церквей, то Константин Константинович, признавая западнорусскую церковь не только национальною, но и частию вселенско-восточною, заявил Поцею, что он, Острожский, тогда только признает унию законною, если она, после гласного соборного обсуждения, будет признана и греческими патриархами, и московским митрополитом с русскими епископами. Поэтому князь посоветовал Поцею съездить в Грецию и в Москву и там сначала поговорить об этом предмете. Но Поцей, увидавши, какой унии желает его родственник, сильно был поражен этим, а потому наотрез отказался ехать и в Грецию, и в Москву. Относительно поездки в Москву он, между прочим, написал еще следующее: «Туда страшно ехать с такими вопросами, там с тобою не будут долго разговаривать, как раз угодят под кнут и жив не останешься; да, впрочем, – заключил Поцей, – зачем ездить в чужие земли, когда везде веруют правильно». Этим и кончилась переписка Поцея с Острожским.