Лицей, который не кончается

Но вот точка общая, надеюсь, точка пересечения и верующих, и деистов, и атеистов… Бог говорит с человеками притчами, потому что прямо не понимают. И художники говорят с людьми притчами. Не по той же ли причине?

Сравни: о «темных» местах Библии и о «темных» местах в искусстве. И там, и там – недоговоренность, недоговоренность необходимая! Об этом писали и Блаженный Августин, и Паскаль, и Мандельштам. Неужели это никому в голову не приходило? Ведь подавляющее большинство наших открытий – от нашего невежества, от того, что мы не познали уже познанное, даже нами, людьми смертными. Да и вообще: есть вопрос, познаваемо ли познанное?

Бог говорит с людьми на языке сновидений и притч. Откровение, видение – это ведь тоже, если угодно, форма сновидений. Всю Библию следует перечесть под этим углом зрения. Сколько сновидений? Сколько притч? Дать полную подборку лейтмотива – почему говорю с вами притчами. Что такое притча? Не могу сейчас найти другого определения, чем иносказание.

Почему Достоевский так сказал: явимся туда (на Страшный суд) с Дон Кихотом? С лучшим, по его убеждению, «художеством» всего человечества…

В начале было Слово, и Слово есть Бог…

Слово плоть бысть… (От Иоанна, 1:14.)

Достоевский: «Спасение от отчаяния всех людей, и условие, sine qua non, и залог для бытия всего мира и заключаются в трех словах: Слово плоть бысть, и вера в эти слова». Высшая оценка духовного подвига по Достоевскому – «Новое слово». Слово в Библии. Тема слова.

Есть Христос, есть лже-Христос. Есть Христос и анти-Христос. Точно так же есть Слово и антислово, пустословие, лжесловие, празднословие… Есть слово спасающее, а есть «слово как рак»: «16. А непотребного пустословия удаляйся; ибо они еще более будут преуспевать в нечестии. 17. И слово их, как рак, будет распространяться» (Второе послание к Тимофею Святого Апостола Павла, 2:16–17).

Замечательно писал о слове Гумилев:

В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
. . . . .

Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что слово это – Бог.

Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества.
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.

С Гумилевым перекликается Ахматова – своим «царственным словом». Напомню, что именно так – «Царственное слово» – называлась знаменитая статья Анатолия Якобсона об Ахматовой.

Ржавеет золото и истлевает сталь,
Крошится мрамор – к смерти все готово.
Всего прочнее на земле – печаль
И долговечней – царственное слово.

Счастлив, что сумел сказать о том, чего больше всего боялся. Все равно, все равно: самого, самого главного я, конечно, не сумею сказать. Только – намеки.

Например: собрать все до единого эпитеты Достоевского, относящиеся к Пушкину и к Христу… Перебью себя: вот вам доказательство, абсолютно неопровержимое, того, что литература русская, от Пушкина до Блока, играла, сыграла в России и в мире роль религиозную. А еще из Достоевского: слово воплощенное есть Бог. «Слово воплощенное быть есть» (см. черновики к «Бесам»).

А как Достоевский читал Пушкина! Как относился к каждому новому факту, к каждой новой строчечке любимого поэта… Так он читал только Новый Завет.

В сущности, у Достоевского было два евангелия: то самое, которое всегда возил с собой, с пометами (подаренное на каторге женой декабриста Фонвизина)… и – Пушкин.

Пушкин для Достоевского – «пятое Евангелие» земное.

Из переделкинского дневника

Одна фантазия о Пушкине

Почему в романе «Война и мир» нет Пушкина, нет даже упоминания о нем? Мысль эта пришла мне очень-очень давно, в школьные годы. Так случилось, что я рано прочитал «Войну и мир». И самое первое, может быть, потому и самое сильное впечатление от прочитанного романа осталось такое: Петя Ростов рвется на войну, встречается с Давыдовым, счастливый донельзя. Упрашивает Долохова взять его в разведку, а затем несется в атаку и вдруг, нелепо размахивая руками, падает с коня. И Долохов повторяет: «Готов, готов». А Денисов воет от боли.

Тогда же я твердил наизусть пушкинские строки:

Вы помните: текла за ратью рать,
Со старшими мы братьями прощались
И в сень наук с досадой возвращались,
Завидуя тому, кто умирать
Шел мимо нас…