Лицей, который не кончается

Это ж была мечта Пети Ростова и мечта лицеиста Саши Пушкина, моя мечта и многих мальчишек – убежать на войну. И вот еще в детстве моем эти две линии – Пети Ростова и Саши Пушкина – пересеклись в одной точке и осели где-то в глубине памяти. А много лет спустя, может быть, из той детской точки памяти вдруг родилась мысль, которая обожгла. Да ведь Пушкин жил все эти годы войны с Наполеоном, описанные Толстым, в Царском Селе. Он прожил все те шестнадцать с половиной лет, что описаны в романе Толстого «Война и мир», рядом с его героями в Петербурге.

Вспомним. Первые страницы романа – лето 1805-го, последние – 5–6 декабря 1820 года. Пушкину в это время – 21 год. Уже написаны «Руслан и Людмила» (апрель 1820), ходят в списках «Вольность» (1817), «Деревня» (1819), «К Чаадаеву» (1818), «Денису Давыдову» (1819). Поэт знаменит, он оказался буквально в центре внимания тогдашнего света. Собственно, уже с момента благословения его Державиным имя Пушкина становится легендарным. К декабрю 1820 года Пушкин сделался общественным явлением, мимо которого никто уже не мог пройти. У читающей России возникло чувство: рождается новое небывалое поэтическое солнце. Бешеное веселье, неукротимая дерзость и уже серьезнейшие работы. К 1820 году Пушкин врывается в духовно-общественную жизнь страны действительно как комета в кругу расчисленном светил, да так, что царь Александр I приходит в негодование: «Пушкин наводнил Россию возмутительными стихами». Можно сказать, молодой поэт невольно стал первым в России самиздатчиком. «Кто во время оно не знал этих стихотворений? – писал Николай Огарев. – Какой юноша, какой отрок не переписывал». Известно, что в 1820 году шли споры в верхах: сослать Пушкина на Соловки или в Сибирь. Царь остановился наконец на том, чтобы сослать поэта на юг, куда он и отправился 6 мая. О Пушкине говорят везде. Он – герой общества.

А теперь вернемся на последние страницы романа «Война и мир». 1821 год. Наташа в деревне ждет мужа. Пьер задержался в Петербурге, вместо четырех недель провел там семь – в каком-то обществе… Денис Давыдов гостит у Ростовых. Разговоры, споры Пьера Безухова, Дениса Давыдова, Николая Ростова. Упоминают Голицына, Аракчеева… Напомним читателю: по Петербургу и Москве в это время ходят пушкинские эпиграммы «На Аракчеева», «На кн. А. Н. Голицына».

Но Пушкин в романе Толстого не упоминается ни разу. Хотя есть удивительные проговорки героев романа. Так, Пьер замечает: «Я не хочу, чтобы Пугачев перерезал наше семейство». Эхом звучит у Толстого трагическая мелодия из «Капитанской дочки». Есть и другая невольная пушкинская проговорка: «Наташа, русская душою» – невольно цитирует Толстой пушкинские слова о Татьяне.

Да, Пушкина как персонажа в романе нет. Нет даже упоминания о нем. Но сам роман – это как бы лоно историческое, в котором рождается Пушкин. Атмосфера, которой он дышит. Силы, которые он вбирает…

Герцен сказал, что Россия ответила на явление Петра через сто лет явлением Пушкина[14]. Я бы добавил: Россия ответила на величайшее трагическое событие своей истории – Отечественную войну – Пушкиным. И когда Толстой говорит, что он не может писать роман без какой-то главной ведущей идеи и что этой идеей «Войны и мира» была идея народная, то не имеем ли мы право добавить: идея народа, рождающего Пушкина?

Но почему Пушкин не назван ни разу? Может быть, потому что читатели Толстого еще слишком жили тем временем и им не надо было на это указывать перстом. (Хотя трудно представить себе роман о первом или втором веках нашей эры, действие которого происходит в Иудее, – без Христа.)

А может быть, кто знает – в эпилоге романа Толстой неистово и даже фанатически проповедовал, что роль личности никакого значения не имеет в истории, что если она, личность эта, думает иначе, то она похожа на мальчика, сидящего на деревянной лошадке внутри неизвестно куда несущегося поезда. И, погоняя свою деревянную лошадку своим детским хлыстиком, она, эта личность, остается в полной уверенности, что именно она сама ведет этот поезд. Надо отдать должное Толстому: он был последователен, беспощадно последователен в этом убеждении, в том числе и по отношению не только к Гёте, Шекспиру, Пушкину, Гоголю, но и к самому себе. Но и ответ ему до неловкости прост. Можно ли представить себе историю без этих имен?

Скажу мой ответ на поставленный мною же в начале вопрос: «Война и мир» – это роман о России, о народе, о рождении духовного идеала России… Именно тогда Россия родила Пушкина. А у Толстого получился первый роман – поэма без героя. Героя – нет. И в то же время герой – есть. Для Толстого герой – народ. Народ, победивший Наполеона. Но, может быть, и для самого Толстого герой – народ, родивший Пушкина.

И все-таки для каждого из нас, читателей, остается вопрос: почему Пушкин даже не упомянут в романе «Война и мир»? Как говаривал Достоевский: «пусть потрудятся сами читатели».

* * *