Лицо другого человека. Из дневников и переписки

Те, кто упорнее всего возражает против диалектики в научном искании, защищает исключительно будто бы права формальной логики, сами фактически менее всего строго держатся формальной логики. Как только доходит до простого и ясного логического требования и хода их мысли, они становятся нарочито осторожны, боятся взять на свою ответственность последнее высказывание, подыскивают менее определенные и обязывающие выражения, «оставляют лазейку», – как выразился один мой приятель из ученейшей братии. И это говорит здоровое чутье, ибо опыт показывает, что наиболее прямой логический вывод приводит слишком часто к топорным положениям, скоро обнаруживается дефект всего искания.

Как же однако эти обходные и осторожные пути с «лазейками» могут приводить к чему-нибудь ценному в науке? Не иначе, как при том условии, что за ними кроется чутье к фактам, независимо от наших способов формулирования их. Это искание лазеек – есть выражение недоверия к нашему способу логического формулирования фактов, – признак, что содержание фактов переросло имеющийся запас научных понятий и дефиниций. То есть фактически признается, что нужно двигать имеющиеся понятия, переделывать их, найти более пригодные логические инструменты. Более храбрые и не боятся: 1) коренной переделки ходячих понятий; 2) выделения новых понятий, как бы ни нежелательно было перегружать и без того сложный инвентарь ходячих понятий; 3) не боятся формальных логических ошибок.

В том, как сложилась история наполеоновских походов, играло ли роль пространство, например, географическая топография событий? Да, конечно! Но ограничивалось ли дело именно законами пространства? Нет, конечно!

Но тогда играл ли решающую роль хронотоп? Что пространство в органической связи со временем и условиями времени играло определяющую роль для того, как протекали события, это несомненно. Но утверждать, что все решалось законами хронотопа, это было бы так же ошибочно, как и приписать все законы бытия геометрии. В том же порядке нетрудно усмотреть, что в событиях истории играет роль ботаника, зоология, физиология, но также и не ими определяется фактический ход мировых событий. В том же порядке придем мы к рубежу, на котором будет поставлен аналогичный вопрос для экономических законов. Играют ли они определяющую роль для хода мировых событий? Без сомнения – гораздо более близкую и конкретную роль, чем все предыдущие порядки законов более абстрактных и в силу абстрактности своей кажущихся более «универсальными»! Но исчерпывается ли экономическими законами все? По-прежнему и на прежних основаниях ответ отрицательный. Законы бытия не исчерпываются законами политической экономии. Приходится подниматься к еще более конкретным и, в то же время, более решающим законам Бытия!

Более содержательные законы Бытия, более конкретно и тесно обязывающие, это закон Собеседника, закон Заслуженного Собеседника, закон добра и зла, закон возмездия. Конкретнее и непосредственнее их всех – закон Милосердия!

Удивляются и недовольны тем, что Истина дана в мысли, в ее передаче, в слове, а не в принуждении, действующем на человека принудительно, через сому с ее аргументами здоровья и нормы, или через «органы чувств» с их принудительными сигналами, поскольку Истина рисуется бакеном, свидетельствующим о том, что фарватер опасен! Как это и почему нужно ‹…› «перемениться в мысли», в чувстве, в воле, чтобы стать восприимчивым к Истине?

А ведь если признать, что Истина дана именно в слове, в передаче ее словом мысли слушающего, то выйдет, что она есть уже почти непременно и перестройка для слушающего: ибо слушает он ее, пока она нова и еще не воспринята, воспринимается же, поскольку слушающий успеет на нее перестроиться!

Как же это так? Лишь будто бы через слово Собеседника и через нахождение этого последнего оказывается обусловленным столь необходимое для меня и постоянно данное в Бытии для всякого из нас! Не слишком ли «случайно» для этого слово, возможность его слышания и возможность, чтобы донесло оно именно истину содержательную и полную исторической жизни?

Не слишком ли мало все это нас обеспечивает, – не слишком ли это опасно для нашего самоутверждения?

Дело в том, что для приближения к Истине надо начать с отказа от вожделений самоутверждения, а это первый шаг к тому, чтобы открылся Собеседник, т. е. открылось сердце, и слух, и ум к Собеседнику; и с этого лишь момента начинается и путь (метод) к истине через брата, к истине живой, конкретной и содержательной, как она сама раскрывается в истории от родов древних и далеко впереди нас.

Нет смысла в мире кроме того, который я (человеческий ум) ему придаю.

Вот краткая формула имманентистов.

В мире есть свой смысл и свои законы, которые и мне впервые дают смысл моего существования, мышления и деятельности.

Вот краткая формула реалистов и онтологистов.