Лицом к лицу. О русской литературе второй половины XX – начала XXI века

Соответственно, едва ли не центральным поэтическим высказыванием Гандлевского этого периода (периода прямых и скупых слов) о музыке стало стихотворение 2008 года о русских военных маршах с их бьющим наотмашь эффектом звукового и психического воздействия.

Моя мама умерла девятого
мая, когда всюду день-деньской
надрывают сердце «аты-баты» —
коллективный катарсис такой.

Мама, крепко спи под марши мая!

Отщепенец, маменькин сынок,
самого себя не  понимая,
мысленно берет под козырек (193).

Музыка у позднего Гандлевского часто оказывается связана с памятью об ушедших родителях:

Мама чашки убирает со  стола,
Папа слушает Бетховена с  утра… (168)

И здесь, в конце, самое время сказать несколько слов о начале. Ведь, как и для многих из нас, музыка биографически очень тесно связана для Гандлевского с вполне конкретным родом занятий в детстве. В стихах об этом сказано мельком и, скорее, ностальгически:

Вот мое детство
Размахивает музыкальной папкой… (111)

В прозе, как водится, подробнее и не без раздражения: в ранние годы жизни, вспоминает Гандлевский,

мне немало крови попортила музыка. Почему моих вовсе не привилегированных родителей, живущих в самой гуще советского спартанского быта, потянуло именно на этот атрибут старорежимного воспитания – ума не приложу! Может быть, именно в противовес бытовому минимализму? Лучше бы отдали в английскую школу по соседству. Год я учился скрипичной стойке и возил туда-сюда смычком по струнам, потом пересел за пианино, держал кисть руки «яблочком», барабанил через не хочу этюды Черни и Гедике. Коту под хвост[161].

Эти сетования, в свою очередь, смотрятся как прямой прозаический комментарий к стихотворению Гандлевского 1981 года о ливне в Батуми. В зачине стихотворения со знанием дела и сочувствием изображаются грузинские и абхазские дети – ученики музыкальной школы, пережидающие дождь на ее ступеньках:

Гаммы, полонезы, польки, баркаролы.
Маленькие классы музыкальной школы.
Черни, Гречанинов, Гедике и  Глинка.
Маленькая школа сразу возле рынка (101).

В финале «простеньким» этюдам Черни и Гедике мягко уподобляется сама наша беспокойная и единственная жизнь:

Полно убиваться, есть такое мненье,
Будто эти страсти, грусти, треволненья —

Выдумка, причуда, простенькая полька

Для начальной школы, музыка  – и  только (101).

Поэтическая, посылаемая свыше музыка и «простенькая полька», на которой набивают руку ученики первых классов музыкальной школы, вновь слиты в этих строках Сергея Гандлевского до полной неразличимости.

«Ложится мгла на старые ступени» А. П. Чудакова: Конспект анализа

Александр Павлович Чудаков (1938–2005) родился в небольшом городке Щучинск в Северном Казахстане. В 1960 году он окончил филологический факультет МГУ и со временем стал одним из лучших в своем поколении ученых-гуманитариев. Чудаков написал несколько прекрасных книг, без которых невозможно представить филологическую науку, – в первую очередь серию книг о Чехове, сборник статей о предметном мире в литературе, начал работать над тотальным комментарием к пушкинскому «Евгению Онегину». Также отметим мемуары-диалоги Чудакова с его учителями в науке: Виктором Виноградовым, Лидией Гинзбург, Михаилом Бахтиным, Виктором Шкловским…

За написание прозы-fiction Чудаков взялся довольно поздно, в 1987 году. Единственная законченная его прозаическая вещь – это роман «Ложится мгла на старые ступени». Не лишена драматизма история публикации романа: после нескольких отказов его согласились напечатать Сергей Чупринин и Наталья Иванова в журнале «Знамя» (2000. № 10–11). В 2001 году роман был опубликован в издательском доме «Олма-Пресс», вошел в шорт-лист «Букера», но тогда остался без награды. Справедливость восторжествовала в 2011 году, когда роман «Ложится мгла на старые ступени» получил «Букер десятилетия».