Лицом к погоне

И память о подробностях лица,

Забытого, как карточка в конверте...

А дождь идет, и нет ему конца,

И нет конца житейской круговерти.

1975

МИХАЙЛОВСКОЕ

Пустые небеса.

Туманом, словно войлоком,

Укутаны поля и облетевший лес.

И день,

Что грязь месил

И в дождь волокся волоком,

Уже сошёл на нет

И в сумерках исчез.

И конь уже устал.

Но вот за палисадником

Сквозным, как решето,

Гнилой навес навис

И в сени со двора

За спешившимся всадником

Из темноты вошёл,

Кося зрачком, Борис.

Кто звал его сюда,

Какая ворожея?..

Неужто есть резон

Повесе привечать

Бездомного царя -

Кошмар воображенья,

На чьи черты легла

Кровавая печать?..

Но, бросив трость на стол

И встав возле камина,

Хозяин поглядел

На отблеск вороной

Решётки

И на то,

Как в сумерках карминно

Горит ушедший век

Рельефной стороной.

Подумал: хорошо,

Что облаком владею.

Мирская власть - обман,

Когда слетает лист

И гордый властелин,

Подобный лицедею,

Уходит в никуда

Из-за пустых кулис.

Не лучше ли вина

Пригубить и забыться,

Как мёрзлые поля -

Под вой осенних пург,

И вовсе позабыть,

Что где-то есть столица -

Холодный истукан,

Туманный Петербург...

Но нет, ещё нужны

Забавы и округлый

Прохладный локоток,

И вальса круговерть,

И карты, и метель,

Пока играет в куклы

Подросток Натали -

Его любовь и смерть...

Но нет, ещё нужны

И молодость, и поза,

И лёгкого пера

Причудливый каприз,

Хоть и присел в углу

Предчувствием допроса

Томимый и вконец

Измученный Борис...

ЧИТАЯ СТАТЬЮ

О ГЕНЕРАЛЕ М. Д. СКОБЕЛЕВЕ

Я в памяти событья перебрал.

Точнее, не событья, а наметки

Неясные, как легкий след подметки: Где вестовой прошел, где генерал, Где проходил Желябов, где пустой

И ветреный, но симпатичный денди?..

Одно лишь ясно: вот ходили дети, Вот Тютчев, Достоевский и Толстой.

А вот спешит Кибальчич проходным

Сквозным двором, неся в пакете порох...

Следы... следы...

Журналов жухлый ворох

С похмелья ворошу по выходным.

А вот еще один неясный след

Героя Плевны и других сражений, Что в ресторане был без сожалений

Отравлен кем-то... Заглянул - ослеп.

История, как Библия, темна,

Настолько безвозвратна, что не надо

В подвалах затоваренного склада

Искать архивы, путать имена...

1978

ПАМЯТИ БАБУШКИ

За стёклами хлопья витали,

Разъезжая площадь пуста.

В ночные безбрежные дали

Вокзал отпустил поезда.

И с Богом!..

Когда отъезжали

Тоску за границей лечить, -

Дома Петербурга бежали,

Стремясь на подножку вскочить.

Красавица в шубке, ужели

Грядущего груз по плечу?..

Железной верстою Викжеля

За вашим составом лечу.

А вы улыбаетесь тонко

Какому-то звуку в себе...

Всего вам, родная, но только

Не думайте о судьбе.

Живите в беспечном угаре

На грани любви и греха...

Пусть после на грязном базаре

И кольца уйдут, и меха.

Летите сквозь промельк нечастый

Огней за кромешной чертой...

Пусть после ваш мальчик несчастный

Оставит меня сиротой.

Я буду амуром сусальным

Незримый полет совершать,

Над вашим сидением спальным

Стараясь почти не дышать.

Живите, пока ещё рано

Платить за парчу и атлас...

Я после Ахматову Анну

Прочту как посланье от вас.

А нынче, безмолвие кроя,

Свистит вылетающий пар

И, словно забрызганный кровью,

Во мраке летит кочегар...

1976

***

Туманное утро, заляпанный снегом откос, Что тянется вдоль, а за ним - то кусты, то березы.

Туманная жизнь. И под сердцебиенье колес, Хватаясь за воздух, танцует дымок папиросы.

И город туманный, исхлестанный снегом, уже

Исчез, и несется состав, подгоняемый ветром.

И я возвращаюсь, но только заноза в душе, И хочется петь о несбыточном, о безответном...

1976

***

Мне снилось, что с тобой,

Моей подругой ранней,

На невских берегах

С приятелем гостя,

Я встретился опять,

Почти что как в романе,

И если подсчитать -

То двадцать лет спустя.

Мне снилось, что мы шли

Вдоль Невского и Мойки,

Что плыл осенний день

В оранжевом пылу,

Но мелкий дождь пошел

И мы слегка промокли,

Что пили кофе мы

В кофейне на углу.

Мне снилось, что потом,

Не говоря ни слова,

Мы под руку вошли

В один печальный двор,

Где с мусорным ведром

Навстречу вышел Лева -

Художник из армян -

И руки распростер.

Мне снилось, что потом

В неряшливой квартире

Творился кавардак,

Раскатывался смех

И за стеной урчал

Пустой бачок в сортире,

Но были мы одни,

Далече ото всех...

Мне снилось, что потом

Мы долго были вместе

На сломанной софе,

Стоящей у стола,

И я тобой владел

В порыве жгучей мести

За то, что ты моей

Ни разу не была.

За то, что не сошлись

Ни карты, ни орбиты,

За то, что эту жизнь,

Увы, прожили врозь...

И я тебя любил

За все свои обиды,

За все, что потерял,

За все, что не сбылось.

А ты, припав ко мне,

Губами лба касалась,

Охапкой красоты

В объятиях горя...

И я не знаю сам:

Была или казалась

В туманном серебре

Пустого октября.

1985

ОСЕННИЙ ПАРК

Окончено лето.

К зиме застекляют теплицы.

Блюститель за куревом лезет в карман галифе.

Цветы увядают,

И, словно подбитые птицы,

Старик со старухой

Сидят в опустевшем кафе.

***

Кладбища, оснащенные гранитом

И тишиной, которая густа,

Ни русским, ни армянским, ни ивритом

Уже не осквернят свои уста.

Здесь люди спят, что некогда устали

Любить, плодить, страдать, и навсегда

Их тени призвала к себе страда

В страну надежды и большой печали, Где не запоминается вода...

А кто куда причалил и когда

Не скажет сразу, грубый команданте.

Вот турбюро Вергилия, а Данте

Сонетами торгует у пруда...