Люби СИ)

— А, — Фили присел на корточки, — слушай. Одного дракона убил Трандуил. Ты рядом была, видела. Второго стрелами поразили Леголас и Халдир. Халдир стрелял из стреломета, а аранен снова оседлал орла — они к разгару битвы успели вернуться — и по примеру Барда Лучника стрелял по глазам мифриловыми стрелами. Тот, которого убил лесной король, и был одноглазым — Трандуил запрыгнул на него с незрячей стороны. Из эльфов поранены, да и полегли многие. Они даже ждать не стали полного конца битвы — Леголас спустился с небес, отослал гонцов в разные концы света, и тут же Владыку и нескольких особо ценных раненых быстрым маршем на лошадях повезли в Сумеречье. Следом отправили и павших. Сам принц задержался на малое время поговорить с повелителем рохиррим. Попросил, чтобы Барда Лучника перевезли в Дейл.

— А Синувирстивиэль?..

— Ее, Тауриэль и еще пару каких-то эльфов сразу посадили на повозку с эльфийскими ранеными. И они начали выть, как на похоронах.

— Что?..

— Ну песни петь какие-то занудные…

— Песни — это хорошо.

— Ольва, может, кликнуть кого? — жалостливо сказал Фили. — Принесли чтобы. Молока. Булочек. Бульона! От тебя осталась половина. Ты зеленая. Грудь же была! Я помню!

— Не могу есть сейчас… а долго я?..

— Почти четырнадцать дней… Уж и Двалин вернулся, отыскал Железностопа и препроводил в его Чертоги…

— И ты все это время?..

— Ага! — гордо сказал Фили. — Но я сам-то уже получше, сильно получше. Тренируюсь с мечом, хожу вот без палок, приседаю, нагибаюсь. Балин сковал мне особый пояс, бляхи на коже и железные ребра держат спину.

— Ага… а дальше? Что дальше было?..

— Леголас Зеленолист хорош был. Настоящий принц. Поклонился, попросил прощения, что не сможет помочь привести пустошь в порядок, попросил прислать с оказией одну голову дракона, которого Трандуил убил. Одну, дескать, Сумеречью, вторую Эребору. Уже, кстати, и послали. Все сделал, велел всем эльфийским отрядам собираться и следовать домой. Тебя искали, да не нашли сперва. И вот еще что…

— Что?

— Да ладно… это уж дядя сам расскажет, если будет нужно. В общем, нашли тебя на следующий день, когда уже наших павших унесли, всех по пересчету, и убирали тела орков. На Вороньей высоте порешили установить постоянную стражу. И для дозора, и при стреломете. Бильбо искал тебя неустанно. И Тенгель.

— Бильбо… А Тенгель кто такой?

— Не помнишь? Мы-то, и дядя, и вообще все гномы были уверены, что тебя забрали эльфы. А повелитель рохиррим, молодой наследный принц Ристании, провожал повозки с эльфийскими ранеными и павшими и говорил, не видел тебя там. Зиму-то поймали. Эйтар при отъезде сказал ему, эорлингу, что ты у нас, у гномов. А и у нас нету! Эорлинг требовал, чтобы искали, всадники его прочесывали пустошь раз за разом. И вот уже и тел на равнине не осталось, когда полурослик догадался спуститься в овраг — это далеко от поля битвы-то было! Рохиррим был в досаде… видно, сам желал тебя отыскать. Гневный очень, воспламеняется как перегретое масло. А Бильбо тебя даже наверх сам вытащил. Очень виноватился, что открыл дверь.

— Бильбо, — умильно прошептала Ветка.

— Ну да. Потом эорлинги собрали орков, помогли сжечь их и туши драконов, да и велел Тенгель оставшимся уходить — говорит, трава под снегом не годна для его лошадей, и лучше, чтобы они шли в родные равнины. Дядя благодарил их от имени Эребора и Сумеречья и позволил с пустоши взять золото в сумы — сколько у каждого всадника поместилось. Оставшееся злато собрали в повозки и отправили в Сумеречье пополам с Дейлом. То, что лежало на пустоши, дядя не пожелал заносить обратно в Эребор. Пришла ему в голову фантазия, что это из-за несправедливого раздела и его алчности воспряли драконы и случилась беда. Рохиррим ушли, а сам Тенгель остался, — с некоторым неудовольствием сказал Фили. — Долго тут был, в Эреборе, ходил все, изучал, свитки старые смотрел. К тебе заходил. Затем поехал в Дейл. Стоит сейчас возле Дейла лагерем, шатры да три десятка лошадей и всадников.

— Ну они вовремя прибыли… и золото забрали заслуженно… Фили, я нагрелась уже…

— На этом и все почти. Тебе наш гномский врачеватель помогал. Когда тебя принесли, ты была как лед из той лужи, в которой лежала. Вся покрыта кровью. Согревали горячей солью в мешочках, с травами, и теплыми хлебами — мама и Бильбо все время пекли и слали караваи. Обложат тебя теплым хлебом, сверху одеялом, но не сильно душным — чтобы дышало. Потом хлеб убирают, кутают в овчину. Так и лечили. Таркун не пошел за эльфами, он уехал с эорлингами — а до того был при тебе. Сказал, ты выживешь. Странное дело, ты не ранена была. Ни одной же царапинки. А вот начала умирать…

Фили, как мать, купающая младенца, взял на руки широкое полотно — и вынул Ветку из воды. Та, неспособная стоять сама, перекинулась через плечо рыжего гнома и сдавленно застонала. Сил было мало.

Фили обернул ее тканью и прямо в ухо защекотался усами:

— Ну что ты, Ольва? Ты же воин. Все хорошо. Теперь точно все хорошо будет.

Висюлька с его заплетенного косичкой уса коснулась шеи. Ветка чувствовала, что Фили улыбается.