Любовь и дружба в 6 "Ю"

Митька смотрел на нее с обожанием. Да и я, честно признаюсь, начал поглядывать на нее другими глазами. Немного сбивал легкомысленный ободок, но это ерунда.

Мы шли по городу, а Ленка рассказывала про штурм горных рек, про опасный подъем на Ай-Петри в Крыму, про заброшенный пещерный монастырь под Бахчисараем, где из группы в пятнадцать человек только Ленка рискнула спуститься на площадку пятью метрами ниже и услышала, как гудит ветер, мечущийся от окна к окну.

– Там и окна сохранились? – прошептал Митька. – Надо же!

– Ну, не совсем окна, а такие, как будто окна, просветы, – поправилась Ленка. – Там очень круто, но страшновато.

– Представляю, – сказал я. – А что же остальные – струсили?

– Их можно понять, – пожала она плечами, – горы есть горы.

– Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет, – сказал я и тут же добавил: – Это я не в том смысле, песня такая.

– А еще мы спускались в подземные пещеры, – сказала Ленка, – и попали в шторм на катамаране. В общем, со мной вы не пропадете.

Митька побледнел. Он страшно боялся воды.

– В шторм?!

– Ага, – кивнула Ленка, довольная произведенным эффектом, – было очень страшно! Волны захлестывали катамаран, а мы крутили педали, а потом…

– Какое счастье, что ты не утонула! – воскликнул Бочкин.

– Еще как утонула! – заявила Ленка.

– Ох ты боже мой! – охнула старушка и перекрестилась.

– Я так и знал, что этим кончится, – кисло произнес мужчина с коляской. – Все эти приключения вовсе не для девочек. О чем только думал ее папаша.

К Уральскому хребту!

Сначала мы зашли к Митьке.

– Бери спальный мешок, – скомандовала Долгорукая, – а еще спички, тушенку, хлеба побольше, фонарик, батарейки и шоколад.

– А шоколад зачем? – спросил Митька.

– Смешной человек! – усмехнулась Ленка. – Шоколад поддерживает силы, когда уже ничего не остается. Кусочек шоколада спасет тебе жизнь, если что.

Митька побледнел, но спорить не стал – побежал на кухню и долго гремел там. Наконец он вернулся в комнату и выложил перед нами целую гору продуктов, а еще термос, набор пластиковых тарелок, три ложки, три вилки и нож.

– Отлично, – похвалила Ленка, – все это пригодится, но зачем тебе две лишние ложки и вилки? Помоешь в реке одну, да и все.

– Так это не только мне, это на всех, – сказал Митька, – вы же не станете есть руками.

– А нам и не нужно, – ответила Ленка, – мы-то с Пустельковым останемся здесь – прикрывать тылы. Ты пойдешь один. Одному гораздо лучше и безопаснее. Если мы пойдем втроем, нас сразу поймают и вернут обратно, а один ты легко затеряешься в лесах.

Я стоял, как громом пораженный.

– В лесах?.. – слабым голосом переспросил Бочкин. – Один в лесах?

– Ты будешь идти на восток, – кивнула Ленка, – в сторону Уральского хребта. К тайге. В тайге тебя никто не найдет! Я все продумала. Ты, главное, не бойся. Если увидишь дикого кабана, кричи погромче или пой во весь голос – кабаны не выносят громких звуков, а если встретишь медведя, не беги, а постарайся обойти его стороной. Чтобы он тебя не заметил. На охотничьих заимках можно переночевать, а геологические экспедиции обходи стороной – мало ли. Ну и гнус. Нужно захватить такую панамку с сеткой, знаешь? Где она у вас?

– Погоди, – встрял я, – как это он пойдет в сторону Уральского хребта?! Ты представляешь, сколько туда идти? Мы в Москве, а Уральский хребет на Урале!

– Вот именно! На Урале! – довольно кивнула Ленка и тряхнула золотыми волосами.

– Пока он будет идти туда, его будут искать здесь! – объяснила она. – А здесь его не будет, поэтому все будет в порядке. А потом, года через два, ты, Митя, просто пришлешь родителям весточку, что жив и здоров, и чтобы они не сильно волновались. Ой, да если ты такой малыш, – усмехнулась она, – можешь написать им записку, чтобы они не переживали. Да и потом, тебе сколько лет? Поживешь в тайге лет пять, а потом просто выйдешь оттуда, когда тебе исполнится восемнадцать, и получишь паспорт. Все элементарно. Ну, ты взял батарейки?

На Митьку было страшно смотреть. Да и мне, если честно, план Долгорукой показался уж слишком… размашистым, что ли.

Стекло и не только

– У нас нет панамки от гнуса, – печально сказал Митька. – А может вы все-таки пойдете со мной?

– Куда? – возмутилась Ленка.

– В сторону Уральского позвоночника, – прошептал Бочкин и умоляюще поглядел на нас.

– Хребта, – поправила Ленка, – в сторону Уральского хребта, а не позвоночника. Витя, – обратилась она ко мне, – ну скажи хоть ты ему.

– Что сказать?

– Что ему опасно здесь оставаться!

– Но почему?! – не выдержал Митька, – я ничего такого не сделал! Подумаешь, разбил стекло в столовой. А кто не бил в моем возрасте?! Лена, ты сама рассказывала, что…

– Мало ли, что я рассказывала, – перебила Ленка, – меня же не поймали, а тебя поймали. Чувствуй разницу.

– Погодите, – снова сказал я, – погодите! Какое еще стекло, Бочкин? В какой столовой?

– В нашей, – ответил он, – пока ты болел…

– Зачем?!

– На спор, – сказал он, – мы с Леной поспорили, что мне слабо. Она говорила, что мне слабо, а я говорил, что не слабо. Ну и разбил. Это вообще ерунда, Витек. Просто бросаешь, и все.