Любовь и головы. Пособие для начинающих

И между делом встречи, и наспех связь,

Два добрых интроверта – но все ж одна семья.

После развода родителей получилось так, что я была почти изолирована от общения с бабушкой. Наши нечастые встречи были связаны с общими праздниками, и как-то все не находилось времени просто посидеть за кружкой чая и с толком, с расстановкой объяснить, как я живу, что думаю о людях и кем вообще работаю.

Год большого ремонта моей квартиры подарил вещи гораздо более ценные, чем теплый пол в ванной или гардеробная комната. Он принес новое осмысление семьи. Почти полгода я засыпала под крики главных каналов страны – бабушка смотрит телевизор на полную громкость до глубокой ночи. Почти полгода за меня, отвыкшую от постоянного внимания, кто-то беспокоился и ждал дома вечерами. Уже давно меня никто не ждет, кроме моего зверинца.

В эти полгода я поняла, сколько у нас общего и как много в нас двоих одиночества, несмотря на то, что каждая из нас постоянно окружена или была окружена огромным количеством людей.

За полгода бабушка успела узнать, что я вполне земной человек с множеством пагубных привычек. Шутила только, когда я уходила вечером на очередное событие: «Приходи своими ногами, много не пей». Я слышала, с какой гордостью она рассказывает подругам о том, как много я работаю, и о том, как идет ремонт в моей квартире. Две жизни пересеклись на какое-то время, и это было отличное время, в которое мы не так много виделись, но за которое успели что-то рассказать друг другу о себе.

Как получилось так, что она пережила всех трех своих мужей, многих своих друзей и почти целый век? Что может чувствовать о жизни гордый человек, который к концу своей жизни оказывается в одиночестве роскошной квартиры в центре города и как ей удается сохранять живой интерес ко всему, что происходит вокруг?

Мама всегда говорила, что мы очень похожи – в этой скупой замкнутости, сдержанной нежности и строгом образе. Я не знаю, как отдать любовь за все тридцать лет, не знает и она, но важно, что мы обе это чувствуем.

Люди, с которыми повезло

Нет рецепта спонтанного счастья, и если его кто-то и знает, то как рассказать, откуда оно берется?

Мне говорили, что я плохо умею слушать. Возможно, так оно и есть. И оттого мне кажется, что я не самый чуткий человек на свете. Но, между тем, вся моя работа состоит из того, что я от рассвета до заката слушаю людей. И даже в тот момент, когда я пытаюсь их чему-то научить, начинаю именно со слушания.

За тридцать лет я слушала самых разных людей. Возможно, лицо у меня такое, что со мной все хотели о чем-то поговорить: водители такси, соседи по плацкарту или по электричке. Вероятно, я мало записывала, но кое-что запоминала как следует. Какие-то диалоги могли сами родиться в голове или на уровне контакта глаз. Так или иначе, я не могу похвастать тем, что к тридцати годам стала взрослой или умной, и уж тем более – мудрой. Не факт, что мы вообще такими становимся с возрастом. Просто учимся более эффектно надувать щеки. Чем старше – тем выше градус профанации и уровень апломба в «Девочка моя, вырастешь – поймешь».

Цифры возраста придают нам авторитета. Но вполне можно допустить мысль о том, что в двадцать я была гораздо умнее, просто прогулки по собственным граблям меня не испортили и немного дисциплинировали. Никогда бы не признала за собой право учить кого-то жить. Но ведь я на постоянной основе пытаюсь помочь людям научиться думать. У меня и справка есть, точнее, сертификаты о повышении квалификации. Старший преподаватель кафедры. Умения думать и принимать решения.

Может, это и есть то, о чем стоит написать, – о людях вокруг и о том, какие уроки они могут подарить, если пытаться их получить. Ни один дорогой тренер или психотерапевт не даст больше знаний, чем их приносит практика. Это как без практики невозможно научить другого человека журналистике или писательскому мастерству.

Странно, но я не могу вспомнить, как в моей жизни появились друзья. Двух самых близких помню: с Асей мы вместе с роддома, а с Катей – с первого класса. Так вышло, что теперь мы оказались в совершенно разных частях земного шара и совсем редко видимся. Но, как я уверена, родной душе не нужно каждый день рассказывать о том, как у тебя дела. Сегодня она может просто посмотреть инстаграм.

И потом, как-то неожиданно я оказалась плохим другом. Не в том смысле, что я могу предать или что-то в этом роде. Просто-напросто я не умею слушать. И многие – увы! – мои разговоры с близкими людьми похожи на: «Я тут поняла важную вещь… – О, смотри, дрозофила!». Полное и неуместное пренебрежение к жизни важных людей связано не с тем, что мне не интересно, но с тем, что я в курсе общей фабулы событий. А дальше не слушаю – или не слышу. И такие привычки вполне можно клеймить и осуждать. Я каждый раз диву даюсь тому, что друзья до сих пор не отправили меня с моими эгоцентрическими взглядами в дальнее плавание.