Любовь и проклятие камня

Елень смотрела на женщину и тоже улыбалась. Вдруг Анпё перестал есть, поднялся из-за стола и пошел к вновь прибывшим. Он поклонился, не доходя, а потом подошел к предводителю и что-то сказал, но что именно Елень не расслышала: стол был очень далеко. Она увидела лишь, как глава группы узнал Анпё и даже поднялся ему навстречу. Видимо, он звал слугу отобедать с ним, потому что Анпё оглянулся и указал на столик, где сидела Елень. Женщина чуть склонила голову. Мужчина смотрел на нее какое-то время, а потом направился к ней. Елень стало неловко. Оружный, в доспехах он шел через двор таверны прямо к ней. Женщина незаметно нашарила рукой меч. Пальцы обняли родную рукоять, и страх отступил.

— Госпожа, госпожа, это друг господина! Старинный друг! — воскликнул Анпё, широко улыбаясь.

— Старинный? Звучит, как старый. Меня зовут Чхве Хёну́[4], — усмехнулся тот и изучающе посмотрел на Елень. Женщине так и казалось: не смотрит — изучает!

Наверняка, он был одного роста с Соджуном. Да и ширина плеч такая же. Воин, одним словом. Однако что-то в его облике настораживало Елень, что-то напрягало, а вот что именно, она понять не могла. Только рука, сжимавшая клинок, разжалась лишь тогда, когда мужчина отошел. Анпё что-то говорил, усаживаясь на свое место, но она почти не слушала, провожая глазами друга Соджуна.

Все выяснилось позже. Когда они сели верхом, отряд воинов был уже в седлах. Чхве Хёну подъехал к Елень. Он смотрел на нее, щуря от солнца глаза, но взгляд казался каким-то проникновенным, тяжелым.

— Мы тоже едем в Ханян, — сказал Хёну, — вы не будете против, если я составлю вам компанию?

Елень не стала отвечать. Она развернула свою лошадь и направила к дороге.

— Ой, господин Чхве, конечно, мы не станем возражать! — воскликнул Анпё.

Всю дорогу они ехали рядом. Анпё болтал без умолку. Хёну делал вид, что ему интересно, а сам нет-нет да смотрел на госпожу. Елень за всю дорогу рта так и не раскрыла, хотя Хёну пару раз к ней обратился с вопросом. За нее тут же ответил Анпё.

В Ханяне она повернулась к слуге и сказала:

— Проводи господина Чхве до гостиницы, где устроится отряд, а потом приезжайте на ужин. Господин капитан будет рад встрече с другом.

— Хорошо, госпожа.

— Госпожа Фао, может вас проводить? — предложил Хёну.

Елень усмехнулась, и эта усмешка стерла улыбку с лица мужчины. Он даже почувствовал холодок, пробежавший по спине. Женщина подняла на него глаза, и тут Хёну вынужден был смежить веки: блики солнца ослепили на миг. Он не понял, как это произошло, потому что сам стоял к солнцу спиной, опустил взор, и взгляд будто споткнулся о блестящее на солнце лезвие клинка, который сжимала в своей руке женщина, чуть выдвинув меч из ножен… Однажды он видел, видел женщину с клинком в руках. Она была напугана, растрепана, а по лицу текли слезы. Меч прыгал в слабых руках от страха, переполнявшего несчастную душу. Хёну наступал на ту женщину, а она пятилась и молчала…

«Эта не отступит, никогда не отступит! Она не привыкла ни отступать, ни сдаваться. Эта женщина…»,— вдруг осознал он.

— Не беспокойтесь, господин, я могу за себя постоять, — проговорила Елень и задвинула меч в ножны, пряча с глаз благородный клинок, а потом развернулась и уехала. Хёну проводил ее взглядом, а потом отправился за Анпё.

Елень, дождавшись Соджуна со службы, рассказала о случайной встрече в деревенской таверне. Соджун обрадовался, как ребенок. Он даже порывался ехать Хёну навстречу. Женщина кое-как отговорила, и капитан мучился от нетерпения. А вечером действительно приехал Хёну. Соджун встретил его с распростёртыми объятиями. Встретил, как брата. Угощал различными яствами, подливал вино и улыбался, называл хёном[5]. Елень у стола появилась лишь раз: принесла еще кувшин вина.

— Госпожа, посидите с нами, — сказал уже захмелевший Хёну. Соджун глянул на него неодобрительно. Где это видано, чтобы женщина сидела в мужской компании? Хотя именно на это вопрос у капитана ответ как раз был: в доме кисэн.

— Ступайте, госпожа, — пробормотал капитан, и его голос насторожил Елень. Она бросила на мужчину взгляд, но тот глядел не на нее, а на своего осоловелого друга, который не спускал с женщины глаз.

Весь хмель из Соджуна выветрился.

— Госпожа Фао, Соджун мне рассказывал о вас. Уже много лет…

— Хёну!

Мужчина глянул на друга и вдруг склонил голову перед женщиной.

— Простите, госпожа, это все вино! Оно у вас отличное.

— Благодарю, господин Чхве, — ответила женщина и, поклонившись, ушла.

Хёну проводил ее глазами, а потом посмотрел на друга, который сидел и не сводил с него глаз. Гость улыбнулся и похлопал Соджуна по плечу.

— Счастливчик ты, капитан, — проговорил он с нескрываемой завистью и вытянулся на тюфяке Чжонку. Через минуту он уже храпел. Соджун смотрел на него и думал о своем: