Любовь на производстве

Хлебозавод был трехэтажный. И, как я уже упоминала, мы работали на втором. Наш этаж представлял собой огромное помещение, где не было каких-то отдельных комнат, перегородок или дверей. Можно было свободно перемещаться по всему периметру.

В каждом углу трудились отдельные бригады. Когда нас отправляли «на сироп», «на сборку» или «на сухари» – то мы работали в другой части завода, отдельно от остальных «булочек». А рядом, естественно, находилась какая-то другая бригада. Например, около нас был хлебный цех, и молодые парни там фасовали хлеб по ящикам. Это была, наверное, самая тяжелая в физическом плане работа, на всем нашем этаже. Поэтому туда брали молодых и сильных. Желающих работать на хлебе было не много, в основном, – мужчины из ближнего зарубежья, которые нуждались хоть в какой-то работе. Трудилось там обычно человек пять: Улукбек, Джамил, Захир, Азамат и еще один молчаливый паренек, имя которого я не знала. Парни были молодые, работали каждый день, точнее, в нашем случае, каждую ночь, выходные брали очень редко. Естественно, им было скучно и хотелось хоть какого-то развлечения, а тут куча девчонок вокруг. Поэтому они постоянно пытались нас как-то зацепить: то подмигнут, то в шутку в любви признаются, ну и всякие подобные штуки выделывали.

Мы, девчонки из «булочек», с парнями быстро сдружились и подключились к их игре. Вообще-то нам тоже приходилось скучать порой, хотя и работы было много. Все парни были таджиками или узбеками и по-русски говорили не всегда правильно, иногда я даже не понимала, что они хотят сказать. Любимое их было спросить: «как дела?» И не дожидаясь ответа, отправиться уже по своим делам. Но иногда могли разговориться и такой лапши на уши навешать, что Ганс Христиан Андерсен отдыхал в сторонке.

Так Захир, из всех был самый шустрый, самый разговорчивый, самый веселый и самый молодой. С ним мы общались больше, чем с другими. И вот как-то раз, молодой человек начал мне рассказывать про свою жизнь и свою семью. Что, мол, был женат, есть у него трое детей, но жена ему изменила и, поэтому соперника Захир избил до полусмерти, да так, что тот остался инвалидом. Я даже сначала поверила в эту басню – так чистосердечно парень врал. А еще постоянно звал меня в кино. Как он туда идти собирался я, правда, не знаю, учитывая его график работы и отсутствие выходных. Я естественно говорила, что подумаю. И, естественно, никуда мы не ходили. Но надо же было как-то развлекаться на работе?!

А вот другой молодой человек Азамат, начал оказывать мне настоящие знаки внимания. Был он высокого роста, стройный, с красивым, правильной формы лицом, темными волосами и очень красивыми черными глазами в обрамлении густых ресниц. Короче, был внешне весьма привлекательным и изъяснялся по-русски лучше других. Порой подойдет ко мне и скажет: «у тебя такие глаза красивые…» А как-то раз спросил, сколько мне лет. На что я дипломатично отмолчалась.

Вообще вопрос возраста волновал там, похоже, всех. Поэтому позволю себе небольшую ремарку по этому поводу. До того как устроиться на завод, восемь лет я трудилась на одном месте, поэтому все коллеги друг о друге уже всё знали, и потому вопросами возраста или подобными, никто не задавался. Когда же пришла на завод, наверное, каждый в свое время спросил сколько мне лет. И, если отвечала честно – не всегда верили. Если же врала, то всех все устраивало. Когда, например, у меня спрашивали:

– тебе же есть двадцать пять? Я многозначительно кивала и говорила:

– ага. Когда говорили:

– тебе, наверное, двадцать семь? – я также кивала. Так для себя я решила эту проблему.

Азамату, думаю, было не больше двадцати четырех, а мне, как вы помните, побольше. Хотя и не в этом было дело. В общем, такая ситуация длилась достаточно долго: мы строили друг другу глазки, и мне казалось, что всех все устраивает. Но однажды я стала замечать, что Азамат не разговаривает со мной, не смотрит в мою сторону и даже здоровается через губу. Мне недосуг было разбираться в чем дело. А буквально через несколько дней одна из моих коллег, Феруза, проболталась об их разговоре с Азаматом.

Но сначала пару слов о Ферузе, потому как она была весьма колоритной и значимой личностью в нашем коллективе. По национальности – узбечка, лет тридцати семи – тридцати восьми. Был у нее семилетний сын, который жил с бабушкой и дедушкой в Узбекистане. Муж был пьяницей и гулякой. Женщина ушла от него, но при этом постоянно скучала и по мужу, и по сыну. Хотела забрать последнего к себе, но билеты в Узбекистан были очень дорогие, поэтому работала и копила. Мужа, думаю, она бы тоже была не прочь забрать. Постоянно говорила: «люблю своего мужа». Что, видимо, не мешало жить супругам раздельно.