Любовь ушами. Анатомия и физиология освоения языков

(…) Для уха повторение – это своего рода накопление, и поэтому оно является неотъемлемой составной частью музыки. Музыка разворачивается во времени, идёт вперёд. Однако в то время как ухо слышит эту прогрессию, параллельно этому только что воспринятое запоминается. Слушание происходит как бы в обратном направлении, точнее, одновременно, когда мы сразу осознаём прошлое и настоящее. Когда мы слышим первую ноту композиции, у нас нет ещё никакого воспоминания о звуке, но уже вторую ноту мы ставим в связь с первой, и можем это сделать именно потому, что ухо не забыло первую. Понимание этого физического измерения звука ведёт нас к метафизическому выводу: точное повторение невозможно именно потому, что время уже прошло, и событие, которые мы хотим повторить, появится уже в новом контексте и будет воспринято в другой перспективе. Слух устанавливает связь между настоящим и прошлым, и сообщает мозгу сигналы о том, чего нужно ожидать в будущем. Когда мы слышим музыкальную секвенцию, то припоминаем её первые звуки, и мнемоническая способность уха заставляет нас ждать их нового появления. Именно согласно этому принципу построена большая часть западной музыки, по крайней мере в том, что касается формы».

Таким образом, сама природа слуха связывает для нас прошлое, настоящее и будущее: ухо делает осмысленным звучание, слышимое сейчас, благодаря тому, что ставит его в контекст звучаний, бывших ранее, и приуготовляет мозг к появлению будущего звучания, создавая либо эффект узнавания, либо эффект неожиданности – и оба они активируют мышление и память. Это уникальное свойство отличает слух от всех остальных коммуникативных чувств и только оно создаёт предпосылки для человеческой экзистенции: всё на свете осталось бы для нас бессмысленным, мы были бы погружены в пестроту моментальных впечатлений и сиюминутных реакций, если бы не наша возможность протягивать связи между разными актами восприятия, удалёнными друг от друга, и неважно, удалёнными в пространстве или во времени, потому что они равно пребывают в нашей памяти. Что отличает талантливого человека – только богатство ассоциаций, количество связей, которые он в состоянии установить между самыми разнообразными явлениями, то, что любой предмет в его глазах сразу оживает в богатейшем контексте воспоминаний и ожиданий, которые могут приятно подтвердиться или преподнести сюрприз нового – а этот контекст создаётся только благодаря уникальным свойствам слуха.

Им и объясняется название книги Даниэля Баренбойма «Музыка пробуждает время». Оно пробуждает время для нас, потому что слух пробуждает нас к нашему человеческому бытию во времени.

Согласно исследованиям Антонио Дамазио, феномен памяти возникает благодаря тому, что слуховой центр расположен в мозгу человека вблизи от регионов мозга, «обрабатывающих ощущения боли, радости и других экзистенциальных чувств. Благодаря этому вызванные восприятием звуков акустические раздражения являются разновидностями тактильных, то есть осязательных. Они проникают глубоко в тело и воздействуют на него непосредственно, гораздо интенсивнее, чем оптические раздражители, вызванные зрительным восприятием. С одной стороны, человеку нужен посторонний помощник – свет. С другой – он обладает способностью закрыть глаза, если хочет. Не то со слухом, уши не закроешь. Звук – более или менее независимо от внешних обстоятельств – проникает прямо в тело и поэтому устанавливает с ним гораздо более непосредственную связь. По сути, звук физически проникает в тело, и человек не в состоянии это контролировать». (Вновь цитирую Д. Баренбойма.)

Теперь можно вернуться к тому странному заявлению, что слух, дескать, создаёт предпосылки для восприятия не только литературы и музыки, но и искусств, традиционно считающихся визуальными. Да, картина или статуя предназначены для рассматривания, но это рассматривание становится осмысленным только благодаря памяти, связывающей в единое художественное целое отдельные элементы произведения, и ставящей его в контекст других произведений, искусства в целом, мира в целом, а память – это подарок слуха. «Говори, память!» – так называется одна из лучших в мире книг воспоминаний. И хотя её автор – пример настоящего визуала, память его говорит, то есть обращается к слуху, и он сам говорит нам о своих визуальных (равно как и слуховых, тактильных и обонятельных) впечатлениях, то есть, как и любой автор книги, обращается к нашему слуху.

Слух делает нас людьми.

И если мы «вступаем в эру визуальности», в «эпоху клипового мышления», то это чревато для человечества потерей своей идентичности. Работа, подобная той, что ведёт Райнхильд Брасс, не просто возвращая слуху подобающее место в воспитании человека, но ставя его в центр образования как процесса (вот что значит «аудиопедия»), – это героический незаметный труд предотвращения подлинной гуманитарной катастрофы, путь слуха, который связывает воедино настоящее и прошлое, позволяя предчувствовать и творить будущее. 

Шаг к новой педагогике