Любовь ушами. Анатомия и физиология освоения языков

Перед нами – книга о преподавании музыки. Но музыка для её автора – не самоцель. Она – прекрасное, драгоценное, любимое, сложное и изысканное – но только средство образования человека. Ведь, в сущности, что такое музыка? Это один из способов существования человека как человека, один из модусов нашей экзистенции. Уникальность книги Райнхильд Брасс как методического пособия в том, что автор ни на секунду об этом не забывает, и обучает детей музыке не для того, чтобы они «знали музыку», а для того, чтобы их человеческое бытие приобрело необходимое качество, получило одно из важнейших своих измерений: способность слышать и выражать себя в звуке. 

Ухо и память

В начале этой статьи прозвучало (да, прозвучало: ведь мы воспринимаем текст внутренним слухом, не глазами – глаза видят только чёрные значки на белой бумаге) утверждение, что, мол, глухой – глухой внутренне, глухой душевно, что вовсе не обязательно соответствует глухоте физической! – не способен по-настоящему воспринять не только речь, литературу или музыку. Он будет глух – мы ведь употребляем именно это слово – к воздействию живописи, архитектуры, природы или личности другого.

Как же так?

Музыка и язык – в равной мере стихии слуха, и пусть нас не обманывают ряды книг, от которых ломятся книжные полки. Все эти тома и томики предназначены не для глаз. Они нацелены нам в уши, и глаза тут играют такую же роль, как при чтении партитуры: значки сразу же преобразуются в звук. (Если бы искусство беглого чтения нот было так же распространено, как и техника складывания слов из букв, мы ведь не стали бы думать, что музыку слушаем глазами?) Мы вольны этого не замечать, читая книгу и думать, что те волшебные и уникальные картины, которые мы видим, читая книгу, свидетельствуют о том, что мы, мол, визуалы и каким-то волшебным образом наши глаза стали органом восприятия речи. Но как родители, воспитатели, учителя, преподаватели мы обязаны об этом вспомнить и, если хотим, чтобы наши дети любили читать, мы должны развивать, формировать, укреплять, заботливо выращивать – их слух, их внутренний слух, потому что только он оживит прочитанные глазами значки и сделает речь Мэри Поппинс, Винни-Пуха, Карлсона или Сайреса Смита живой. Она зазвучит в ушах ребёнка – или он не станет читателем.

Поэтому для чтения так нужны тишина и одиночество. Читателем станет тот, кто ребёнком много играл один, воображая себе миры, тот, кто создавал, видел и слышал их внутри себя.

Если многие знатоки и любители поэзии не любят слушать и читать стихи вслух – то это как раз из-за того, что у них высоко развит внутренний слух, и они не хотят портить голосом то совершенное звучание, которое раздаётся у них внутри при молчаливом чтении стихов.

Многократно в своей книге Райнхильд Брасс пишет о том, что нужно учить ребёнка слушать неслышимое, слушать то, что звучит в тишине, в пространстве между звуками. Речь идёт об обучении вслушиванию в движение звуков: между «до» и «до диез» есть пространство, которое звук и слух должны преодолеть. Если мы не слышим этого неслышного движения нашим внутренним слухом, то нам трудно будет расслышать и другие вещи, вроде бы не слышимые ухом: движение чувства, движение мысли, движение чужого «я». Для нашего рассмотрения это важнейший компонент содержания книги, потому что тут виден и слышен мостик между физическим слухом и внутренним, душевным, метафизическим.

Но при чём тут живопись, скульптура и архитектура, красота человека или природы? Они-то какое отношение имеют к слуху, хоть к внешнему, хоть к внутреннему?

Одна из любимых Райнхильд Брасс книг о музыке – «Звук есть жизнь» Даниэля Баренбойма, которая в итальянском оригинале называется «Музыка пробуждает время». И если немецкий вариант названия наталкивает на размышления о важности звука для человеческой экзистенции, то итальянский нуждается в пояснении.

Вот что пишет Даниэль Баренбойм: «Значение уха невозможно оценить в должной мере. Одна из его функций состоит в том, чтобы помочь нам вспомнить что-то или напомнить нам о чём-то, то есть вернуть объект в пространство памяти. Это означает, что оно не только представляет собой важное связующее звено на службе нашей памяти, но и вынуждает нас к применению наших мыслительных способностей. В конце концов, вспомнить о чём-то означает помочь памяти совершить прыжок, подумав о чём-то. (…) Воспоминание приходит как бы само собой, когда при помощи мысли мы пытаемся восстановить для себя образ предмета. Тот факт, что слуховой центр находится рядом с теми зонами мозга, которые регулируют жизненные процессы, объясняет разумность нашего уха.