Любовь ушами. Анатомия и физиология освоения языков

Дело в том, что непонимание искусства и равнодушие к нему (за исключением, возможно, самых примитивных его видов) – это явления одного порядка с непониманием между людьми. Люди не видят и не понимают не только картины: они не видят, не замечают, и не хотят понять друг друга, а это уже совсем не академическая проблема. Но корни её здесь же: глухота и/или безграмотность эмоциональной сферы, а также неосознанность и расторможенность и/или скованность и зажатость в сфере жизненных ритмов и процессов ведут глубже: к слепоте подсознания (интуиции), которая получает информацию именно посредством осмысленных эмоциональных реакций на данные чувственного восприятия. Люди становятся «тупыми», они не в состоянии принять сложные решения в сложных ситуациях, и у них не остаётся большого выбора: либо глушить неизбежно нарастающую тревогу водкой и наркотиками, пропагандой и лозунгами, либо дать собой манипулировать с облегчением «переложив» груз ответственности за свои жизни на плечи тех, кто «большой, ему видней».

Одно из самых радостных за последние годы впечатлений составителя и редактора сборника «Поверь глазам своим» Вольфганга Михаэля Ауэра от его многочисленных зарубежных поездок – это переполненная студенческой и школьной молодёжью выставка картин Клода Моне в Шанхае. Эти подростки и молодые люди не ходили, скучая, по залам, и не сидели на банкетках у входа, играя в онлайн-игры и обмениваясь СМСками. Они то сосредоточивались на одной картине, погрузившись в медитативное созерцание, то тщательно изучали фактуру, то обменивались с друзьями результатами наблюдений, то, сидя на полу перед картиной, срисовывали её… Они учились тому, чему хотят помочь научиться своим ученикам и нам с вами авторы сборника: понимать изобразительное искусство, видеть его и осознавать увиденное, находить в себе эмоциональный отклик на произведение и осознавать этот отклик. И всё это не для того, чтобы не ударить в грязь лицом, оказавшись в музее – а потому, что понимание искусства есть ключ к пониманию человека. Сопереживая образам, созданным художником, мы делаем важный шаг к тому, чтобы стать эмоционально отзывчивыми на движения души ближнего своего. Стать способными видеть в любом человеке человека – а не «соседа», «полицейского», «араба», «училку», «лоха», «мажора»… ох-ох-ох, мы ведь тоже знатоки и классификаторы, вон у нас сколько жанров друг для друга напридумано, стилей и направлений.

Один из курсов, которые вёл В.-М. Ауэр на Семинаре по вальдорфской педагогике в Центральной Азии (Бишкек), назывался «Человековедение на собственном опыте». Авторы сборника ведут нас именно к этому: к практическому человековедению, к азбуке общения и понимания, воспитания и прощения, заботы и сотрудничества, сочувствия и помощи, как и к азбуке грамотного конфликта. Будущее за человеком, который смотрит другому в глаза, – и верит глазам своим.

Ну вот, дорогой читатель. Не устал? Я обещал спросить тебя в конце главы кое о чём… Но думаю, что не стоит: ответ слишком ясно проступает сквозь текст. Главное слово этой главы – восприятие. История любви к Учителю стала историей любви к предмету любви Учителя: к чувственному восприятию, источнику всякого учения, в том числе и освоения языков.

Ti amo История с мотивацией, или История о встречах

Зачем и почему

– Ты учишь итальянский? А зачем?..

Этот вопрос не просто ставил меня в тупик. Он вновь и вновь ставил меня лицом к лицу с тупостью и косностью мира вокруг. Сталкиваясь с ним, я испытывал то же чувство, что в Детском мире, когда бабушкины ученики с одобрительным шумом обсуждали выбранного мною тигрёнка, а я тихонько говорил ей: «Почему они так кричат? Они что, не видят, что он спит?!»

Они не видят. Они не слышат. Не понимают. Мне потребовались многие десятки лет, чтобы не просто понять это, а принять их такими, полюбить их такими. Никто не видит света, что для тебя так ярок. Никто не слышит речи, столь внятной тебе. Так же и ты не слышишь речи, которую слышат (или могли бы слышать) они. Потому что она обращена к ним. Не к тебе.

Поэтому истинная мотивация – внутренняя мотивация – всегда будет для других, даже для близких и любящих, несколько странной и непонятной. Это раз.

Два. Увы, но вопрос «зачем?» стал чуть ли не главным в современном мире. Он вытеснил не только «как?», «почему?», «с кем?», но даже и «что?». Методологи всерьёз советуют сначала определить цель, то есть поставить «зачем» на первое место, сделать его ответственным за выбор любых «что». Их правота – это правота целесообразности: цель не просто оправдывает средства, она их определяет.

В этой главе мне предстоит признаться в своей полной – с этой точки зрения – неадекватности.