Любовь ушами. Анатомия и физиология освоения языков

Одна из главных задач книги Оливера Сакса «Человек, который принял свою жену за шляпу» – доказать, что в данном случае имеет место именно восприятие. У одного из персонажей книги (описывается реальный случай из практики автора) было весьма своеобразное нарушение зрительного восприятия: он «видел деревья, но не видел леса»; отдельные проявления личности человека – голос, внешний вид, характерные прикосновения – которые он прекрасно воспринимал, не складывались у него в картину целого. Он не воспринимал личности собеседников или знакомых. Свободные от такого нарушения, мы принимаем способность воспринимать при помощи коммуникативных чувств личность другого человека как что-то само собой разумеющееся, но забываем, что эта способность развита у нас гораздо хуже, чем могла бы и чем хотелось бы. Мы невнимательны друг к другу. Ладно уж, не можем отличить Боккерини от Россини или здание, построенное Шехтелем от построенного Щусевым. Но есть ведь и другая сторона: способность к тонкому и глубокому восприятию личности дарит нам возможность помогать друг другу, понимать друг друга, уступать – или ни в коем случае не уступать, способность не сдаться тоже важна! – друг другу. Вершина пирамиды восприятия – способность к восприятию личности – является, в свою очередь, фундаментом человеческого общества.

Ближе к телу

Хорошо, но ведь у нас тут книга об изучении иностранных языков. Как мне сказали на одном семинаре в Ельцин-центре: «Мы тут всё играем, движемся, рисуем – а когда же про язык-то будет?»

Про язык.

С чем связаны бесконечные неудачи в обучении иностранным языкам – и в освоении иностранных языков? Прежде чем отвечать, я хотел бы эти неудачи классифицировать. Неудачи бывают двух разновидностей, и неизвестно какая из них неудачнее. Первый случай – это когда человек бросает учить язык, потому что не получается или когда застревает на самом примитивном уровне ломаного языка и не в состоянии продвинуться дальше. Но есть и второй случай, и мы уже упоминали о нём в нашей книжке. Может быть, ещё хуже, чем совсем не выучить язык, – это щеголять знанием его, не читая на нём поэтической литературы, романов, рассказов, стихов, не чувствуя языка, не зная его красоты. А таких «знающих язык» сейчас подавляющее большинство. На мой взгляд, и в том и в другом случае корень проблемы лежит в сфере восприятия.

Вспомните, как устроен обычный учебник, как проходит обычный курс языка. Вас учат выговаривать звуки и воспринимать речь на слух, вас учат лексическим значениям и конструкциям – а где эмоции? Где выразительная сфера?

Нет искусства, игры, озорства, нет любования, грусти, юмора, нет благоговения, торжества, гнева – ничего нет. «Меня зовут Вася» и «у меня есть ручка». Вот и получается, что ручка есть, а написать ею нечего. Авторы пособий и методик будто не замечают, что язык жив, что у него есть душа и дух, что он не сводится к материи и рассудку. Где обучение восприятию и выражению эмоций, где восхищение богатством сокровищницы выразительных средств языка, где умелое введение учащегося в эту сокровищницу и обучение игре на диковинных инструментах, в ней хранящихся?

Нету.

«Где красота? Нету красоты! Где чудотканый ковёр? Нету чудотканого ковра! Поэтому скажут, что у Чуды-Юды не дворец, а что? Убожество! И нет никакого художества!»

Так вот: последнюю главу я посвящаю произведению, в котором всё это – есть. Произведению, в котором язык живёт, прекрасный в своей живости и жизненности – и ученик живёт полноценной жизнью, осваиваясь в живом языке.

Je vous aime, moncier le Professeur! Признание в любви к учебнику и к его автору

«Nous allons apprendre le français. D’accord? Et pour apprendre le frаnçais nous allons inventer une histoire». Для сотен тысяч, а думаю, и для миллионов, эти обыкновенные французские слова: «Мы будем учить французский. А чтобы выучить французский, сочиним историю», – стали позывными, приглашающими к любимой игре, порогом, за которым – прекрасный мир французской культуры.

Этими словами открывается учебник French in Action, вернее даже не учебник, а, извините за выражение, – учебно-методический комплекс.