Любовь во время карантина

– О, это ты! – и расслабленно прислонился к косяку. Расслабленность, впрочем, тоже получилась неестественной.

– Это ты – Шпагин А Эс?

– Да, – ответил он и поспешно добавил: – Артем.

– Что?

– Меня так зовут. Артем.

– А. – Я слабо улыбнулся. – Ясно. Распишись вот здесь.

Он, как-то излишне медленно подписывая накладную, поглядывал на меня. Я от неловкости отвел взгляд.

Он спросил:

– А тебя как зовут?

– Марк. Ну, – указал я взглядом на книгу в его руке, – все верно?

– Да. Спасибо.

– Пока, – сказал я и шагнул за порог.

– Пока, – ответил он, не торопясь закрывать дверь.

Мне от его поведения стало неуютно и захотелось поскорее уйти, что я и сделал. Странный он и смотрит так… пристально.

Еще через пару дней ситуация повторилась. Даже Света сказала, весело смеясь:

– У тебя опять «Сияние»!

– Чего? – не понял я.

– Тот жилой комплекс.

– Он так называется?

– Ага.

Я почему-то представил Артема героем фильма Стэнли Кубрика, с маньячной улыбкой пробивающим топором входную дверь, чтобы до меня добраться.

«А вот и Джонни!»

Я поежился, стряхивая с себя неприятные мысли, и взял заказ – книгу «Пятнадцать часов». На этот раз мне даже не хотелось гуглить, о чем она, и я просто надеялся, что вся эта череда поездок на адрес Артема – случайность. Ну, может, он очень любит читать?

Я оттягивал визит к нему до самого вечера – сначала развез книги по другим адресам и, даже когда был неподалеку, старательно обходил стороной два сияющих стеклобетонных здания.

Но, я конечно, все равно неизбежно оказался там. В лифте ехал со странной дамой: она была олицетворением богемных тусовок – во всяком случае, очень соответствовала моим представлениям о них; аромат сладких духов смешивался с едва уловимым запахом алкоголя, на плечи была наброшена объемная шуба (в конце марта!) с рукавом три четверти, а под шубой угадывалось коктейльное платье. Даме было лет сорок, но она явно хотела казаться моложе.

Мы вместе вышли на пятнадцатом этаже и, когда женщина споткнулась о порог лифта, я понял, что она серьезно пьяна. Схватив ее за локоть, я удержал ее от падения, а она с благодарностью мне кивнула. Мы почти в ногу двинулись к квартире Артема, и я с ужасом подумал: «Неужели это его мама?».

Так и оказалось. Она открыла дверь своим ключом, уточнив у меня:

– Курьер?

– Ага.

Артем вышел встречать ее в коридор и, конечно, заметил меня, растерянно стоящего чуть поодаль. Женщина липко и неприятно провела по моим волосам ладонью и сказала сыну, по-пьяному растягивая слова:

– Хороший мальчик… Присмотрись к нему…

На щеках у Артема проступил румянец, и я понял, что ему за нее стыдно.

– Иди в свою комнату, – едва слышно процедил он в ответ.

Затем буквально выхватил книгу у меня из рук, в спешке расписался в накладной, выпалил: «Ну, пока», – и скрылся за дверью. Мне даже хотелось сказать ему, что все в порядке, меня ничуть не смущает его пьяная мать и вообще вся эта ситуация и не стоит из-за этого так переживать. Но я не успел.

Разыгравшаяся сцена почему-то не отпускала меня до следующего вечера. Наверное, потому что именно в этом неуклюжем падении его матери, в той неуместной фразе и в покрасневших щеках Артема вдруг просочилась… обыкновенная жизнь? Когда я шел к нему домой по светлому вылизанному подъезду, а потом стоял на пороге квартиры, где каждая отдельная вещь стоит дороже всех моих вместе взятых, у меня в голове рисовалась стереотипная, но очень понятная картинка: сынок местного чиновника, «золотая молодежь», настолько заскучавший в своем беспроблемном и сытом существовании, что начал читать книги.

А тут… пьяная мать. Я представил, как ему придется возиться с ней весь вечер, а может, и утром тоже, – и он показался мне обычным человеком, а не глянцевой обложкой журнала о богатой жизни.

Я решил найти его в соцсетях, узнать о нем больше и в этом поиске пришел к ужасному откровению: в инстаграме Артем был подписан на все те странноватые украинские передачи про детей и «супермамочек». Я их терпеть не мог! Этот факт в моих глазах тут же наделил Артема недостатками, но я с удивлением понял, что эти недостатки делают его для меня еще более понятным и простым. Когда человек теряет часть своего искусственного лоска, он становится обыкновенным и вызывает обыкновенные чувства: желание узнать его лучше, поговорить с ним, быть с ним рядом.

Наверное, мы могли бы даже подружиться, но… я просто курьер. Не буду же я ломиться к нему в личные сообщения со своей дружбой. Наверное, это и неэтично даже, поэтому я просто закрыл его страницы, благополучно добрался до дома и забыл об Артеме…

…до следующего дня.

А на следующий день – опять:

– «Одиннадцать минут», Коэльо. – Света, проходя мимо, всучила мне книгу. – Все туда же.

– Куда же?

– «Сияние».

– Чего? – не поверил я. – Опять? Он что, не может заказать сразу несколько?

– Вот сам у него сегодня и спросишь.