Любовь вслепую

– Это долгая история, мама. Пожалуй, не стоит за столом.

– Ну почему же, – вдруг, удивив себя, отозвалась я, – совсем не долгая…

Здесь, в Первом Районе, все было иллюзией, хуже, чем в матрице. И я не хотела создавать о себе еще одну иллюзию, предпочитала обойтись без радужных мыльных шаров. Пусть она знает обо мне правду, пусть они после обсуждают меня оба. Судят, если хотят.

– Я живу в Третьем Районе, в Дэйтоне. И я кое-что своровала у Эггерта, кое-что ценное. Так мы с ним и встретились.

«Я есть та, кто я есть».

– Помочь ему я согласилась за оплату. Поэтому я здесь.

Пусть ее лицо вытянется от укоризны, пусть Агнесса попытается скрыть пренебрежение во взгляде. Возможно, у нее получится, возможно, нет – я буду есть эклер, ни к чему мне смотреть ей в глаза.

А вот на Эггерта не взглянуть не получилось. Мой взгляд вышел насмешливым и грустным: «Это вы обрастайте здесь пристойными легендами, а я не буду». Удивил его ответный – не укоризненный, но очень сложный. Как будто теперь не я была эмпатом, а Пью чувствовал на себе часть моих эмоций, в том числе боль.

«Не надо, друг, скоро все закончится. Для вас – хорошо, для меня – как получится».

Может быть, тоже хорошо, шанс еще есть. Если получится отсюда уйти без проблем, если деньги мне все-таки отдадут. Я запомню этот дом, этих людей, кадры этого кино.

Когда Агнесс заговорила, голос ее звучал ровно. Если в ней и плескались разношерстные эмоции, она их не выдала.

– Двери нашего дома всегда открыты для вас, Кристина. Мы бы хотели, чтобы вы об этом знали.

Она была чопорной, застегнутой на все пуговицы изнутри, но, кажется, относительно искренней.

– Спасибо. Не думаю, что мне это когда-либо понадобится, но…спасибо.

С Эггертом мы разговаривали десятью минутами позже в коридоре.

– Сейчас очень важно снять показания. Пока никто не узнал о том, что я здесь, о том, что мама заговорила. Если мы успеем все сделать быстро и тихо, козней против нас выстроить не успеют.

«Понимаешь?»

Я понимала.

– Я отправлю тебя домой вечером. Принесу деньги, как обещал. Документы вышлю тебе уже в Дэйтон, их оформление займет какое-то время. Бюрократия, разрешения, печати…

«Подкупы» – куда без них.

Да, – соглашалась я, – я побуду здесь до вечера. Дождусь тебя.

Был ли у меня выбор?

Один полный день в Кирстауне – может, не так и плохо?

Еще через десять минут я осталась в «королевском» особняке одна. От ворот отъехала машина.

Глава 11

(DenDer Orchestra – Symphony of Wings)

Сколько-то часов я проспала. Отыскала первую попавшуюся «ничью», судя по отсутствию фотографий и аксессуаров, спальню и отключилась, коснувшись головой подушки. Так не происходило раньше. Раньше после чистки чужой боли я болела сама. Маялась тошнотой, головной болью, приступами панических атак – теперь только спала. Так случилось после процесса с Пью и повторилось после Агнессы. Меня это устраивало. Возможно, однажды я научусь чувствовать себя бодряком и после десяти-пятнадцати «пациентов». Когда-нибудь и если захочу.

Глаза я открыла, временно потерявшись в пространстве. Где я? Откуда высокие потолки, окна в пол, тяжелые шторы? Солнце клонилось к горизонту, наступил ранний вечер.

Дом матери Эггерта, конечно. Я в нем гость.

Спустив ноги с высокой кровати, я принялась размышлять, чем займу себя до возвращения хозяев. Сперва отыщу воду, напьюсь. А после осмотрюсь: мне ведь не запретили.

Мне нравилось представлять, что я здесь живу, спускаюсь каждое утро по широкой лестнице с ковром, любуюсь на свет в высоких окнах, слышу, как снизу звенит колокольчик – кухарка зовет домочадцев завтракать. Залипательные мысли. Оказывается, я давно не мечтала. Здесь же было легко потеряться в фантазиях. Невероятное количество одежды нашлось в гардеробных Агнессы – вещи строгие, развешанные по цветам и фасонам. Туфли в ряд. Я даже разрешила себе полюбоваться ее старинными тяжелыми украшениями в стоящей на трюмо шкатулке. И нет, я, конечно, ничего не стала брать. Но поймала себя на мысли, что мне стало противно об этом думать: о том, что я просто «купи-продай», а кто-то мыслит широко, интересно, масштабно. Может, в будущем я тоже смогу придумать полезное дело, перестану быть примитивной личностью, берущей то, что плохо лежит. Раньше собственные будни мне было сравнить не с чем, а теперь будто с внутренних окон убрали плотную ткань. И обнаружилось, что все может быть расцвечено другими красками и наполнено смыслом. Мне захотелось быть как Эггерт, мечтать о глобальном, стремиться к успеху, не останавливаться, когда сложно. Он так умел.

Библиотека поразила количеством старинных книг, среди которых попадались вовсе уже редкие, обгоревшие, тщательно упакованные для сохранности в целлофан. Литература прежней цивилизации? Удобные кресла, диван, передвижная лестница, чтобы добираться до верхних полок. Даже люстра с канделябрами – пусть новомодными, но все-таки.