Любовная капитуляция

свечами, и, продвинув его вперед, Эндрю и вправду

разглядел узкие ступеньки, уходящие вниз. Кэтрин

продолжила:

—

Этот переход идет под рекой и заканчивается

неподалеку вон от того монастыря. Через час я буду

ждать вас там с лошадью.

—

Хорошо, иду. Я ваш должник, леди Кэтрин.

Ради меня вы не побоялись себя подвергнуть опасности.

Кэтрин улыбнулась.

335

—

Неужели бы я осталась в стороне, когда

человек, которого любит моя сестра, в смертельной

опасности? Вы выйдете в часовне, — ее тоже видно из

окна. Там сейчас никого не должно быть. Я подъеду к

рощице, что справа от нее.

Эндрю нагнулся и поцеловал ее в щеку.

—

Не забудьте, — сказал он тихо, — я буду ждать

в Хермитидже. Если только понадобится...

—

Да, да, идите же, — торопила его Кэтрин.

—

Еще одно слово. Как бы я ни относился к

Доновану Мак-Адаму... В общем, он счастливый

человек, потому что у него есть вы...

Шагнув в темноту, Эндрю услышал за спиной скрип

петель: Кэтрин закрывала потайную дверь. В лицо ему

пахнуло гнилой сыростью: под рекой воздух был еще

более спертым и сырым, и свечи едва мерцали, готовые

вот-вот погаснуть. Но теперь он летел вперед на

крыльях надежды. У него еще две недели, целые две

недели до свадьбы Энн, и он должен выполнить свою

миссию и вернуться за любимой в этот срок.

Чуть спустя Кэтрин появилась около конюшенного

двора.

—

Подай мне мою лошадь!

Голос у нее звучал безапелляционно. Конюх тупо

поглядел на нее.

—

Ворота уже закрыты, ваша светлость.

—

И без тебя знаю, болван! Я надумала проехаться

верхом! Живо подай мне лошадь.

Конюх исчез и через десять минут появился снова,

ведя за собой черного жеребца.

336

—

Да его сегодня даже не выводили, — притворно

возмутилась Кэтрин, заметив, что конь нетерпеливо бьет

копытом.

—

Его выгуливали этим утром, — защищаясь,

заявил конюх.

—

О, тогда отлично. Как вы думаете, отчего

иногда благородной леди хочется вечером прокатиться

на коне?

Конюх промолчал. Высокий жеребец бил землю

копытом в предвкушении поездки; через минуту Кэтрин

сидела в седле и с грохотом неслась по каменным

плитам двора. Конюх недоуменно смотрел ей вслед:

леди Мак-Леод скакала, как дьявол, и только у ворот

потянула поводья.

—

Откройте, — крикнула она повелительно.

Стражники повиновались без раздумий. Обитые

железом створки с лязгом приоткрылись, и, как только

щель оказалась достаточно широкой для лошади,

Кэтрин пришпорила коня и в развевающемся на ветру

плаще проскакала по мосту через ров. С моста Кэтрин

свернула на дорогу, ведущую к сосновой рощице подле

часовни.

За одной из сосен ее уже ждал Эндрю, который все

еще не мог поверить в реальность своего освобождения.

Кэтрин подъехала к нему и остановилась. Ей пришла в

голову мысль, что, может быть, ни ей, ни сестре не

суждено увидеть его вновь. Только в этот момент

Кэтрин почувствовала, как она привыкла и привязалась

к нему.

—

Я не хочу вас задерживать, Эндрю, это

небезопасно. Поезжайте, и как можно быстрее.

Счастливого пути.

337

Эндрю с привычной ловкостью вскочил в седло.

—

Скажите в замке, что вас сбросила лошадь; я

отпущу ее, как только смогу, она сумеет найти

обратную дорогу. До свидания, Кэтрин. Да хранит вас

Бог! Помните о нашей договоренности.

—

Помню! Прощайте, Эндрю!

Крейтон пришпорил жеребца, и копыта прекрасного

животного застучали по земле, взметая в воздух комки

грязи. Кэтрин постояла, наблюдая, как он, помахав ей

напоследок рукой, исчезает вдали. Затем она

расцарапала себе колени и испачкала землей платье:

только после этого у нее возникла уверенность, что ее

версию происшедшего примут на веру. В пыли и крови,

с растрепанными волосами, она, хромая, побрела к

замку, где уже была на виду у дозорных.

Достигнув ворот замка, Кэтрин постучала в них

рукояткой хлыста. Изнутри раздавался лай собак,

ржание лошадей и человеческие голоса. Ворота

отворились — но не ради нее: из замка для поимки

Эндрю выезжал целый отряд. Первое, что увидели

преследователи, — Кэтрин Мак-Леод, испачканная и в

кое-где разорванном платье; глазами она встретилась с

Донованом.

Она стояла прямая, как тростинка, только плащ бился

на ветру. Донован повернулся, чтобы отдать какой-то

приказ, и направился к жене.

Кэтрин подняла руку, чтобы поправить прядь

выбившихся волос, падавшую ей на глаза, и посмотрела

на Мак-Адама с выражением глаз, которое он так

хорошо знал: с издевкой и насмешкой.

—

Это за мной?

Она показала на всадников и собак.

338

—

Нет. Но почему ты за пределами замка, пешком?

—

Лошадь сбросила.

—

Лошадь! Да ты!..

Он оборвал фразу на полуслове и прищурил серые

глаза.

—

Набегается и вернется, — с улыбкой заявила

Кэтрин и, поежившись, завернулась в плащ. Она уже

глядела не мужу в глаза, а на его вооружение и мощную

фигуру. Сердце у нее заколотилось при мысли, что эти

люди будут гнаться за Эндрю. В отчаянии, оттягивая