Любовник леди Чаттерли

The miners' wives were nearly all Methodists.	Шахтерские жены почти все принадлежали к методистской церкви.
The miners were nothing.	Сами шахтеры - ни к какой.
But even so much official uniform as the clergyman wore was enough to obscure entirely the fact that he was a man like any other man.	Но даже простое облачение отгораживало священника от шахтеров, те совершенно не принимали служителя культа как простого, обыкновенного человека.
No, he was Mester Ashby, a sort of automatic preaching and praying concern.	Для них он оставался господином Эшби, этакой произносящей молитвы и проповеди машиной.
This stubborn, instinctive—We think ourselves as good as you, if you are Lady Chatterley!—puzzled and baffled Connie at first extremely.	Поначалу Конни и удивлялась и недоумевала, натыкаясь на непроизвольно упрямую спесь местных: дескать, хоть вы и леди, мы тоже не лыком шиты.
The curious, suspicious, false amiability with which the miners' wives met her overtures; the curiously offensive tinge of---Oh dear me!	А чего стоит недоверчивая, насквозь лицемерная улыбчивость шахтерских жен в ответ на попытки Конни найти с ними общий язык. Как все это странно! И как обидно!
I am somebody now, with Lady Chatterley talking to me!	Всякий раз слышишь насмешливые шепотки: "Эка! Надо ж, сама леди Чаттерли меня словом удостоила!
But she needn't think I'm not as good as her for all that!—which she always heard twanging in the women's half-fawning voices, was impossible.	Только пусть нос не задирает, не воображает, что я - грязь у нее под ногами". Невыносимо!
There was no getting past it.	И не избавиться от этого.
It was hopelessly and offensively nonconformist.	Местные на сближение не пойдут, нечего и надеяться!
Clifford left them alone, and she learnt to do the same: she just went by without looking at them, and they stared as if she were a walking wax figure.	Клиффорд уже махнул на них рукой, пришлось и Конни менять отношение. Она шла по улице, ни на кого не глядя, хотя на нее глазели, как на заводную куклу.
When he had to deal with them, Clifford was rather haughty and contemptuous; one could no longer afford to be friendly.	Случись Клиффорду с кем заговорить, он держался надменно, даже презрительно. Искать с ними дружбы долее - непозволительная роскошь.
In fact he was altogether rather supercilious and contemptuous of anyone not in his own class.	Дело еще и в том, что Клиффорд привечал и уважал людей лишь своего круга.
He stood his ground, without any attempt at conciliation.	И в этом он был неколебим, никаких уступок и компромиссов!
And he was neither liked nor disliked by the people: he was just part of things, like the pit-bank and Wragby itself.	Среди шахтеров он не снискал ни любви, ни ненависти. Они принимали его как неотъемлемую часть бытия: как шахты или как усадьбу Рагби.
But Clifford was really extremely shy and self-conscious now he was lamed.	В душе Клиффорд отчаянно робел и страдал, сознавая свою увечность.
He hated seeing anyone except just the personal servants.	Он не хотел никого видеть, кроме домашней прислуги.