Любовник леди Чаттерли

'Oh, quite!	- Безусловно!
You've got to get in. You can do nothing if you are kept outside.	Пока не "заразились", ничего у вас не выйдет.
You've got to beat your way in. Once you've done that, you can't help it.'	А как на эту дорожку встанете, так все - вас понесет по течению.
'But could you have made money except by plays?' asked Clifford.	- А могли бы вы зарабатывать иначе, не пьесами? - полюбопытствовал Клиффорд.
'Oh, probably not!	- Скорее всего, нет.
I may be a good writer or I may be a bad one, but a writer and a writer of plays is what I am, and I've got to be.	Плох ли, хорош ли, но я писатель, драматург, это мое призвание.
There's no question of that.'	Поэтому ответ однозначен.
'And you think it's a writer of popular plays that you've got to be?' asked Connie.	- И что же, ваше призвание - быть именно популярным драматургом? - спросила Конни.
'There, exactly!' he said, turning to her in a sudden flash. 'There's nothing in it! There's nothing in popularity.	- Вот именно! - мгновенно повернувшись к ней, ответил Микаэлис. - Но эта популярность -мираж, и только.
There's nothing in the public, if it comes to that.	Мираж и сама публика, если на то пошло.
There's nothing really in my plays to make them popular.	И мои пьесы тоже мираж, в них нет ничего особенного.
It's not that.	Дело в другом.
They just are like the weather...the sort that will have to be...for the time being.'	Как с погодой: какой суждено быть, такая и установится.
He turned his slow, rather full eyes, that had been drowned in such fathomless disillusion, on Connie, and she trembled a little.	В чуть навыкате глазах у него таилось бездонное, безнадежное разочарование. Вот он медленно поднял взгляд на Конни, и она вздрогнула.
He seemed so old...endlessly old, built up of layers of disillusion, going down in him generation after generation, like geological strata; and at the same time he was forlorn like a child.	Микаэлис вдруг представился ей очень старым, безмерно старым; в нем будто запечатлелись пласты разных эпох и поколений, пласты разочарования. И в то же время он походил на обездоленного ребенка.
An outcast, in a certain sense; but with the desperate bravery of his rat-like existence.	Да, в каком-то смысле он изгой. Но чувствовалась в нем и отчаянная храбрость - как у загнанной в угол крысы.
'At least it's wonderful what you've done at your time of life,' said Clifford contemplatively.	- И все же за свою жизнь вы сделали очень и очень много, - задумчиво произнес Клиффорд.
'I'm thirty...yes, I'm thirty!' said Michaelis, sharply and suddenly, with a curious laugh; hollow, triumphant, and bitter.	- Мне уже тридцать... да, тридцать! - воскликнул Микаэлис и вдруг, непонятно почему, глухо рассмеялся. Слышались в его смехе и торжество, и горечь.
'And are you alone?' asked Connie.	- Вы одиноки? - спросила Конни.
How do you mean?	- То есть?
Do I live alone?	Живу ли я один?