Любовник леди Чаттерли

Ay, th' cheek on thee! Cunt, that's what tha're after. Tell lady Jane tha wants cunt.	Ах, скромник, ах, негодник. Ласоньку он захотел. Ну, скажи леди Джейн: хочу твою ласоньку.
John Thomas, an' th' cunt O' lady Jane!—'	Джон Томас и леди Джейн - чем не пара!
'Oh, don't tease him,' said Connie, crawling on her knees on the bed towards him and putting her arms round his white slender loins, and drawing him to her so that her hanging, swinging breasts touched the tip of the stirring, erect phallos, and caught the drop of moisture. She held the man fast.	- Не дразни его, - сказала Конни, подползла к краю кровати, обняла его стройные, матовые бедра и притянула их к себе, так что груди коснулись его напрягшейся плоти, и слизнула появившуюся каплю.
'Lie down!' he said. 'Lie down! Let me come!'	- Ложись, - велел он. - Ложись и пусти меня к себе.
He was in a hurry now. And afterwards, when they had been quite still, the woman had to uncover the man again, to look at the mystery of the phallos.	Он торопился, а когда все кончилось, женщина опять обнажила мужчину - еще раз взглянуть на загадку фаллоса.
'And now he's tiny, and soft like a little bud of life!' she said, taking the soft small penis in her hand. 'Isn't he somehow lovely! so on his own, so strange! And so innocent!	- Смотри, какой он маленький и мягкий, Маленький, нераспустившийся бутон жизни. И все равно он красив. Такой независимый, такой странный! И такой невинный.
And he comes so far into me! You must never insult him, you know.	А ведь он был так глубоко во мне. Ты не должен обижать его, ни в коем случае.
He's mine too. He's not only yours. He's mine! And so lovely and innocent!'	Он ведь и мой тоже. Не только твой. Он мой, да! Такой невинный, такой красивый, - шептала Конни.
And she held the penis soft in her hand. He laughed.	Мужчина засмеялся.
'Blest be the tie that binds our hearts in kindred love,' he said.	- Блаженны узы, связавшие сердца родством любви.
'Of course!' she said. 'Even when he's soft and little I feel my heart simply tied to him.	- Да, конечно, - кивнула Конни. - Даже когда он такой мягкий, маленький, я чувствую, что до конца жизни привязана к нему.
And how lovely your hair is here! quite, quite different!'	И такие славные у тебя тут волосы! Совсем, совсем другие.
That's John Thomas's hair, not mine!' he said. John Thomas! John Thomas!' and she quickly kissed the soft penis, that was beginning to stir again.	- Это шевелюра Джона Томаса, не Моя. Эге! -воскликнул мужчина, потянувшись чуть не до боли во всем теле. - Да ты никак опять за свое?
'Ay!' said the man, stretching his body almost painfully. 'He's got his root in my soul, has that gentleman!	А ведь корнями-то ты врос в мою душу.
An' sometimes I don' know what ter do wi' him.	Другой раз просто не знаю, что с тобой и делать.
Ay, he's got a will of his own, an' it's hard to suit him.	Он ведь себе на уме, никак ему не потрафишь.
Yet I wouldn't have him killed.'	Вместе тесно, а врозь скучно.
'No wonder men have always been afraid of him!' she said. 'He's rather terrible.'	- Теперь понятно, почему мужчины его боятся! -сказала Конни. - В нем явно есть что-то грозное.