Любовник леди Чаттерли

There was something curiously childlike and defenceless about his naked body: as children are naked.	Странно, голый он походил на подростка: щуплый, беззащитный - такие тела у мальчишек.
His defences were all in his wits and cunning, his very instincts of cunning, and when these were in abeyance he seemed doubly naked and like a child, of unfinished, tender flesh, and somehow struggling helplessly.	Будто вместе с одеждой он расстался со своей броней: умом и хитростью, которая вошла в плоть и кровь. И обнажилось не только его тело, но и душа. Нежный, еще не сформировавшийся плотью ребенок беспомощно барахтается подле нее.
He roused in the woman a wild sort of compassion and yearning, and a wild, craving physical desire.	Да, он вызывал в ней необоримую жалость, но равно и необоримую страсть, желание близости.
The physical desire he did not satisfy in her; he was always come and finished so quickly, then shrinking down on her breast, and recovering somewhat his effrontery while she lay dazed, disappointed, lost.	И близость меж тем не приносила ей радости: Микаэлис слишком быстро возгорался, но так же быстро и затухал - без сил падал к ней на грудь, и мало-помалу к нему возвращалась привычная бесстыдная дерзость. А Конни лежала как в полусне, разочарованная и опустошенная.
But then she soon learnt to hold him, to keep him there inside her when his crisis was over. And there he was generous and curiously potent; he stayed firm inside her, giving to her, while she was active... wildly, passionately active, coming to her own crisis.	Но скоро она научилась управлять его телом; когда он быстро утолял свою страсть, Конни, чувствуя в себе его жаркую, на удивление все еще упругую плоть, не отпускала его, а неистово, со всей нерастраченной пылкостью брала на себя ведущую роль, а он благодарно поддавался, уступая ее страсти. Так она достигала высшей точки блаженства.
And as he felt the frenzy of her achieving her own orgasmic satisfaction from his hard, erect passivity, he had a curious sense of pride and satisfaction.	А он, видя, что даже в пассивном положении способен удовлетворить женщину, сам, как ни странно, бывал горд и удовлетворен.
'Ah, how good!' she whispered tremulously, and she became quite still, clinging to him.	- Как хорошо! - трепетно шептала она, затихала и приникала к нему.
And he lay there in his own isolation, but somehow proud.	А он лежал такой близкий и такой далекий, довольный собой.
He stayed that time only the three days, and to Clifford was exactly the same as on the first evening; to Connie also.	В тот раз он гостил у них три дня, и Клиффорд не заметил в нем никаких перемен. Не заметила бы и Конни.
There was no breaking down his external man.	Маску Микаэлис носил безупречно.
He wrote to Connie with the same plaintive melancholy note as ever, sometimes witty, and touched with a queer, sexless affection.	Он писал ей письма, все на той же грустно-усталой ноте, порой остроумные, порой трогавшие странной привязанностью без намека на плотское.
A kind of hopeless affection he seemed to feel for her, and the essential remoteness remained the same.	По-прежнему он был раздвоен: с одной стороны, безнадежно тянулся к Конни, с другой - оставался далеким и одиноким.
He was hopeless at the very core of him, and he wanted to be hopeless.	Какая-то безысходность таилась у него в душе, и он не торопился с ней расстаться, возродив надежду.