Любовник леди Чаттерли

There he stood, tall and slender, and so different, in a formal suit of thin dark cloth. He had a natural distinction, but he had not the cut-to-pattern look of her class.	И вот он стоит на улице Лондона - высокий, стройный, в темном из тонкой ткани костюме, совсем не похожий на егеря из Рагби-холла, Его отличало природное достоинство, но в нем не было того вида "от дорогого портного", присущего ее классу.
Yet, she saw at once, he could go anywhere.	Она, однако, с первого взгляда поняла, что может появиться с ним где угодно.
He had a native breeding which was really much nicer than the cut-to-pattern class thing.	В нем была порода, что ценится выше классовых признаков.
'Ah, there you are! How well you look!'	- Вот и ты! Ты прекрасно выглядишь!
'Yes! But not you.'	- Я - да. Чего нельзя сказать о тебе.
She looked in his face anxiously.	Конни обеспокоенно вгляделась в его лицо.
It was thin, and the cheekbones showed.	Похудел, обозначились скулы.
But his eyes smiled at her, and she felt at home with him.	Но глаза ласково улыбались, и у нее отлегло от сердца: с ним не надо соблюдать манеры.
There it was: suddenly, the tension of keeping up her appearances fell from her. Something flowed out of him physically, that made her feel inwardly at ease and happy, at home.	От него к ней шли волны тепла, и на душе у нее стало покойно, легко и радостно.
With a woman's now alert instinct for happiness, she registered it at once. 'I'm happy when he's there!'	Чисто женское, обостренное сейчас чутье сказало ей: "С ним я счастлива".
Not all the sunshine of Venice had given her this inward expansion and warmth.	Никакая Венеция не могла дать ей этой полноты счастья и умиротворения.
'Was it horrid for you?' she asked as she sat opposite him at table.	- Тебе было очень плохо? - спросила она, сидя за столом напротив него.
He was too thin; she saw it now.	Он очень похудел, сейчас это было особенно заметно.
His hand lay as she knew it, with the curious loose forgottenness of a sleeping animal.	Его рука, такая знакомая, лежала на столе покойно, как спящее животное.
She wanted so much to take it and kiss it. But she did not quite dare.	Ей так хотелось взять и поцеловать ее, но она не смела.
'People are always horrid,' he said.	- Люди чудовищны, - сказал он.
'And did you mind very much?'	- Тебя это очень мучило?
'I minded, as I always shall mind.	- Очень. И всегда будет мучить.
And I knew I was a fool to mind.'	Я знал, глупо мучиться, но ничего не мог поделать.
'Did you feel like a dog with a tin can tied to its tail? Clifford said you felt like that.'	- Ты чувствовал себя как собака с привязанной к хвосту жестянкой? Это написал Клиффорд.
He looked at her.	Он поднял на нее глаза.
It was cruel of her at that moment: for his pride had suffered bitterly.	Жестоко передавать ему слова Клиффорда: гордость его была уязвлена.
I suppose I did,' he said.	- Да, наверное.