Любовные похождения шевалье де Фобласа

— Ну конечно; ей каждый день говорят, что она уже девушка на выданье, а теперь я понимаю, что это неправда. Потому-то ее свадьбу всё откладывают под разными предлогами.

— Вероятно. Сколько ей лет?

— Шестнадцать.

— О, она еще молода... Мне уже скоро восемнадцать.

— И вы уже давно могли бы выйти замуж?

— С год... А вы никому не говорите, что по ночам болтаете с де Риё?

— Я не так глупа. Тогда бы нам помешали.

— Значит, вы никому не скажете, что я сегодня ночью была с вами и мы беседовали?

— Не бойтесь. Кстати, меня и де Риё очень мучит один вопрос. Скажите, что такое мужчина?

— Мужчина? Я сама отдала бы всё на свете, чтобы это узнать.

— Ну, тогда вступите в наш союз.

— В какой союз?

— Мы с де Риё сговорились, что та из нас, которая первой выйдет замуж, на следующий же день расскажет всё другой.

— Согласна.

— Милая подруга, вы целуете меня почти так же, как меня целует де Риё, а мне отчего-то кажется, что ваш поцелуй слаще.

— Вероятно, оттого, что я люблю вас больше, чем она.

— Подружка...

— В чем дело?

Она почему-то взяла мою руку и сказала:

— Приласкай же меня точно так, как меня ласкает де Риё.

— Милая моя, я не знаю, как она вас ласкает, но, возможно, у меня получится немного лучше.

Хотя я беспрестанно уверял ее, что скоро всё благополучно закончится, что самое трудное уже позади, юная особа после нескольких слабых, с трудом заглушенных стонов не удержалась от последнего пронзительного вскрика. Не стану разъяснять, почему ей было так больно, но, помнится, я говорил, что у мадемуазель де Мезанж была очень маленькая ножка39.

О, до чего ужасно было покидать поле битвы в минуту провозглашения победы! Однако мне пришлось это сделать. Маркиза, первый сон которой мы нарушили, волновалась, бормоча:

— Боже мой, боже мой, это только сон, сон.

Недолго думая, я решился: покинул ложе бывшей девственницы и пополз на четвереньках к постели старухи. Она совершенно проснулась, и ее очень занимало, что это был за шум, который до нее донесся.

— Простите, маркиза, это я.

— Вы, мадемуазель? Но где же вы?

— На полу, я упала с кровати.

— Потому что хотели спать на краю!

— Напротив.

— Как напротив?

— Я слишком близко подвинулась к вам, маркиза.

— Что же дальше?

— Что дальше? Вы пошевелились во сне и тронули меня ногой.

— Я это сделала ненарочно, дитя мое. Ложитесь теперь подальше.

— Хорошо.

— Знаете, малютка, вы разбудили меня так внезапно.

— Не браните меня, маркиза, я и так в отчаянии.

— Я вас не браню, ничего страшного, мы немного поболтаем.

— Прошу вас, увольте. Мне уже дурно оттого, что я так мало спала.

— Выслушайте, по крайней мере, какой я видела сон.

— Спокойной ночи, маркиза.

— Ах, я хочу вам рассказать мой сон.

— Но, маркиза, вы потом не заснете.

— О, я засну. Душечка, откуда берется всё, что мы видим во сне? Я видела, будто я лежу на этой кровати, и один дерзкий человек силой овладел мною.

— Ах, маркиза, кто бы мог отважиться...

— Угадайте.

— Конечно, не я.

— Нет, разумеется, не вы, но, вероятно, ваш брат.

— У меня нет брата.

— Я не говорю, что у вас есть брат. Ведь во сне всегда видишь то, чего нет. Мне привиделся ваш брат, он поразительно походил на вас.

— Простите мне эту новую вину.

— Вы шутите, мой ангел. Вы ни в чем не виноваты, а потом в том не было никакой беды... Но послушайте дальше...

— Как, неужели он опять имел дерзость...

— Нет, он вскоре меня оставил и отправился в соседнюю комнату.

— В соседнюю комнату?

— Без моего позволения, слышите?

— Без вашего позволения?

— Чтобы сделаться мужем малышки де Мезанж.

— Малышки де Мезанж?

— И она не противилась.

— Не противилась?

— Слушайте, вот что самое странное: девочка была не такая опытная, как я...

— И что же?

— От боли...

— От боли...

— Она закричала!

— Закричала?

— И ее крик меня разбудил.

Если можете, вообразите мой смертельный страх. Правда ли маркиза видела сон, так отвечавший действительности ? Возможно, Гименей, прирожденный враг любовных утех, послал это запоздалое предупреждение небдительной дуэнье, дабы помешать моему полному триумфу? Или, может быть, на мою беду, проклятая старуха с изумительным хладнокровием сочинила этот сон, желая ясным образом дать мне понять, что ей известно о моем преступлении, что мою вину загладит только полное самопожертвование и что я должен сейчас же решиться подвергнуть себя пытке, которая ждет меня в ее объятиях. Это последнее предложение заставило меня содрогнуться всем телом. Однако, собрав волю в кулак, я решил при помощи хитрости разузнать истинные намерения маркизы д’Арминкур.

— Неужели?

— Серьезно, милочка.

— Как, маркиза, вы слышали?

— Да, слышала.

— Вы мне сказали также, что вы видели? Как могли вы видеть без света?

— Ах, в моем сне комната была освещена.

Этот ответ, произнесенный самым простодушным тоном, вернул мне спокойствие духа.

— Спокойной ночи, маркиза.

— Раз уж вы так хотите, спокойной ночи, дитя мое.