Любовные похождения шевалье де Фобласа

Поразмыслив, я понял, что, как ни было тяжело мое положение, я не мог считать его безвыходным. Я стал надеяться, что Розамбер пожалеет своего друга и поможет ему. Кроме того, Жасмен был мне предан; я также достаточно хорошо знал моего гувернера и мог предполагать, что с помощью золота сделаю с ним все что угодно. Казалось, дю Портай хотел остаться в стороне; значит, у меня был всего один противник — отец. Барон, занятый своей интригой, каждый вечер уезжал; значит, он не мог слишком бдительно следить за мной. Вот каким разумным размышлениям я предавался; конечно, не о таком благоразумии говорил мне дю Портай. Но его я не обманывал, я честно предупредил друга моего отца.

Однако не следовало с первых же дней открыто ослушаться барона. В течение некоторого времени я из предосторожности воздерживался от посещений монастыря. Но как переслать письмо Софи? Я непременно хотел передать его ей. Кто отнесет записку моей милой кузине? Я не видел возможности выйти из этого затруднения. И за время этих размышлений я и не вспомнил о дружбе Аделаиды.

Ко мне пришла старуха и принесла записку; я открыл ее; в конце письма стояла подпись «Фоблас». Ах, моя дорогая сестра! Я поцеловал подпись и прочитал:

Боюсь, что поступила неосторожно. Брат мой, я рассказала отцу, что вы обещали мне принести лекарство, которое излечит мою милую подругу; он рассердился и сказал, что вы приготовляете для Софи яд. Яд! Брат мой, я не поверила, несмотря на то, что это сказал наш отец.

Я передала все случившееся моей милой подруге, которая с нетерпением ждала вашего рецепта. «Аделаида, — заметила она, — напрасно ты доверилась барону. Может быть, лекарство твоего брата не очень действенно, но мы бы хоть посмотрели, в чем оно заключается». Впрочем, брат мой, не тревожьтесь, она тоже не верит, что вы хотели ее отравить.

Я видела, что она сгорала от желания получить ваш рецепт, и предложила ей послать к вам за ним, но она опять повторила слова, которые так печалят меня: «Аделаида, Аделаида, какая ты счастливая!»

Однако я уверена, что она будет очень рада, если получит от вас лекарство. Пришлите мне рецепт сейчас же, мой брат, я его передам и, уверяю вас, никому ничего не скажу.

Дайте женщине, которая принесет вам эту записку, три ливра:83 она сказала, что, когда ей дают деньги, она держит язык за зубами. Ваша сестра и пр.

Аделаида де Фоблас.

P.S.

Постарайтесь навестить меня.

Я с восторгом подбежал к старухе.

— Вот шесть франков84. Я дам вам ответ, подождите немного.

Я возвратился в кабинет и сел за секретер; передо мной лежало начатое письмо к Софи, еще мокрое от слез. Увы, здесь плакала маркиза. Что она выслушала! Что она прочла! Бедный виконт де Флорвиль, сколько горя мы тебе причинили! Мысленно произнося эти слова, я поцеловал бумагу, над которой так рыдала маркиза, и чувство, наполнившее меня, было не такое горячее, как любовь, но все же более теплое, чем жалость.

Я пришел в себя и подумал о Софи. Как же отослать запятнанную бумагу? Мне предстояло снова переписать уже трижды написанное письмо, а впрочем, зачем? При одном имени милой кузины мои глаза наполнились слезами; о, я буду писать, и слезы потекут по моим щекам. Откуда Софи знать, что над письмом плакали двое? Разве сам я отличу слезы, упавшие из глаз маркизы, от моих собственных? Такие размышления заставили меня решиться: я не стал переписывать письмо, а просто закончил его.