Люди Бездны

Несколько человек из стоявших в очереди бывали в Соединенных Штатах и жалели, что не остались там, проклиная себя и свою глупость, толкнувшую их на отъезд. Англия стала для них тюрьмой, из которой уже не вырваться. Побег для них исключен. У них нет ни надежды наскрести на билет, ни шанса отработать стоимость проезда. В этой стране слишком много бедняков, хватающихся за такую возможность.

Для них я был моряком, который лишился всех своих денег и одежды, и все они мне сочувствовали и давали вполне здравые советы. Если обобщить их, то получалось, что лучше держаться подальше от таких мест, как ночлежка. Ничего хорошего они мне не сулят. Надо отправиться на побережье и приложить все силы, чтобы найти корабль. Наняться на работу, если представится такая возможность, наскрести хотя бы фунт и подкупить какого-нибудь помощника или члена команды, чтобы он дал мне возможность отработать проезд. Они завидовали моей молодости и силе, которые рано или поздно позволят мне выбраться из этой страны. Они же лишились и того и другого. Возраст и характерные для Англии тяготы сломали их, игра для них была окончена.

Был там, однако, один еще довольно молодой человек, который, я уверен, сумеет в конце концов выкарабкаться. Совсем юношей он отправился в Соединенные Штаты, и за четырнадцать лет, прожитых там, он оставался без работы самое большее двенадцать часов. Деньги он откладывал и, сумев кое-что скопить, вернулся на родину. Теперь же он стоял в очереди в ночлежку.

Два последних года, как он мне сообщил, он работал поваром. Его рабочий день начинался в семь утра и заканчивался в половине одиннадцатого вечера, а по субботам в половине первого ночи – девяносто пять часов в неделю, за что ему платили 20 шиллингов, или 5 долларов.

– Но работа без отдыха просто убивала меня, – сказал он, – и мне пришлось оставить место. Кое-какие сбережения у меня имелись, но, пока я искал другую работу, деньги кончились.

Это была его первая ночь в ночлежке, и он пришел сюда только для того, чтобы передохнуть. Отсюда он собирался прямиком отправиться в Бристоль, прошагать сто десять миль, там он надеялся в конце концов попасть на пароход, идущий в Штаты.

Но не все стоявшие в очереди были такими, как этот повар. Некоторые походили на несчастных, загнанных зверей, огрубевших и бессловесных, но во многих отношениях они были очень человечными. Мне запомнился такой эпизод: возчик, очевидно возвращавшийся домой после трудового дня, остановил перед нами свою повозку, чтобы сынишка, который выбежал его встречать, мог забраться в нее. Но повозка была высокой, а ребенок – маленьким, и ему никак не удавалось вскарабкаться туда. И тут один из самых на вид опустившихся бедолаг вышел из очереди и подсадил его. Этот поступок был совершенно бескорыстным и потому показался особенно умилительным. Возчик был бедняком, и тот человек из очереди знал это; бедолага стоял в очереди в ночлежку, и возчик знал это; бездомный пришел на помощь, и возчик поблагодарил его, точно так же как мы с вами благодарили бы друг друга.

Еще одну трогательную деталь я подметил в отношениях сборщика хмеля и его «старушки»-жены. Он уже отстоял в очереди с полчаса, когда подошла его жена. Она была недурно одета для человека в ее ситуации, седые волосы прикрыты видавшей виды шляпкой, в руках – полотняный узелок. Она стала что-то рассказывать мужу, и он, подавшись вперед, поймал выбившуюся прядь ее белых волос, аккуратно накрутил на палец и осторожно заправил ей за ухо. Этот жест свидетельствовал о многом. Она определенно ему нравилась, и он хотел, чтобы она выглядела прилично и опрятно. Он гордился ею, стоявшей в очереди в ночлежку, и желал, чтобы она и другим несчастным, стоявшим в очереди, казалась столь же привлекательной. Но главное и самое приятное было то, что двигала им крепкая привязанность, поскольку мужчина не будет забивать себе голову мыслями об опрятности и привлекательности женщины, до которой ему нет дела, да и гордости она у него не вызовет.

И я задался вопросом, почему этот мужчина и его жена, большие труженики, как я понял из их рассказов, вынуждены искать этого нищенского ночлега. Он гордился своей женой и сам был не лишен чувства собственного достоинства. Когда я спросил его мнения, сколько я, полный неумеха, сумел бы заработать на сборе хмеля, он смерил меня взглядом и ответил весьма расплывчато. Многие собирают хмель слишком медленно, и толку из этого не выходит. Чтобы преуспеть, нужно иметь голову на плечах и ловкие, проворные пальцы. Вот он и его «старушка» – настоящие мастера; у них всегда одна корзина на двоих, и они не спят за работой, но это потому, что они занимаются этим уже многие годы.

– Мой приятель отправился туда в прошлом году, – вступил в разговор один из стоявших. – Никогда этим не занимался, а вернулся с двумя фунтами и десятью шиллингами в кармане, хотя проработал-то всего месяц.

– А я вам что говорил, – сказал сборщик хмеля с нотками восхищения в голосе. – Ловкий малый. Да он просто прирожденный сборщик.