Люди этого часа

Н и к о л а й. Выходят наши! Те полки. От нас видно. Выходят на шоссе. Началось!

Л е й т е н а н т. Хорошо. Теперь наша очередь. (Смотрит вперед.) Вот они! Идут танки. Без пехоты. Раз, два, три, четыре…

К л е п и к о в. Мать честная! Двадцать танков.

Т и щ е н к о. Жаль. А нас девятнадцать.

М и ш а (смотрит вправо). Нет. Вот, смотрите, тот мальчишка бежит с ПТР. Сейчас будет здесь.

Л е й т е н а н т. Порядок. И нас двадцать! (Смотрит вперед.) Гранаты к бою!

Все приготавливают гранаты. Рев танков совсем рядом. Он становится нестерпимым. Евсеев просыпается, мгновенно оценивает обстановку. Вскакивает, выходит в окоп. Берет у Нины гранату, скидывает шинель и изготавливается к броску. Лейтенант поднимает руку.

З а н а в е с.

НА ГЛАВНОМ НАПРАВЛЕНИИ Одноактная драма времен войны

Действующие лица

Л и д а, 19 лет.

В а р я, 18 лет.

Ф е д о р  Н и к о л а е в и ч, 70 лет.

А н н у ш к а, 16 лет.

Б о р и с, 19 лет.

А н а с т а с ь е в, 50 лет.

Действие происходит 23 августа 1942 года.

Комната в провинциальном доме. Чувствуется, что прежде мебели было больше, а теперь часть ее вынесена. Окно со шторой, обеденный стол без скатерти, шкаф, стулья, кровать. Дверь в прихожую и дверь в кухню. Л и д а  сидит у окна и шьет, стараясь использовать слабеющий вечерний свет. Репродуктор на стене, часто кашляя и задыхаясь, играет громыхающий марш. Лида выглядывает в окно, задумчиво и многозначительно покачивает головой, снова берется за иглу. Встает, прикладывает к себе юбку, в маленьком карманном зеркальце пробует увидеть, что у нее получается. Немного прикручивает репродуктор, берет в углу комнаты метлу и стучит в потолок.

Л и д а. Федор Николаевич! Федор Николаевич!

Голос Федора Николаевича: «Что?»

Федор Николаевич, вы где?

Дверь приоткрывается. Входит  Ф е д о р  Н и к о л а е в и ч.

Ф е д о р  Н и к о л а е в и ч. Здесь. Я как раз во двор спускался. А что?

Л и д а. Федор Николаевич, вы Варю на базаре не видели?

Ф е д о р  Н и к о л а е в и ч. Варю? Нет, не видел. А разве она на базар пошла?

Л и д а (игнорируя вопрос). А вы до конца были?

Ф е д о р  Н и к о л а е в и ч. До конца. Базар разошелся, и я домой. Часа два уже. Странно, что я ее не видел. Базар-то совсем маленький был… Может быть, сходить поискать. Не случилось ли чего?

Л и д а. Нет, ничего, Федор Николаевич, не беспокойтесь!

Ф е д о р  Н и к о л а е в и ч. Но она на базар пошла? Или еще куда-нибудь?

Л и д а. Нет-нет, Федор Николаевич, не обязательно. Могла и не заходить на базар. Так что вы не волнуйтесь. Просто она захватила с собой пару папиного белья. Я думала, что зайдет.

Ф е д о р  Н и к о л а е в и ч. Белье никто не берет. Я сам с бельем стоял. Все спрашивают зимние вещи, мех. (Поворачивается, чтобы выйти, но останавливается.) Что-то я хотел вам с Варей сказать. Какую-то новость… (Задумывается.) Из головы вылетело.

Л и д а. Хорошую новость или плохую?

Ф е д о р  Н и к о л а е в и ч. По-моему, плохую… Никак не вспомню. Память стала как решето.

Л и д а. Плохую не надо и вспоминать. (Стоит перед Федором Николаевичем в нетерпеливой позе, показывая, что ждет его ухода.)

Ф е д о р  Н и к о л а е в и ч. Ты мне постучи, когда Варя придет. А то я беспокоиться буду. (Берется за ручку двери и снова останавливается.) Да, вот еще… Опять заходил этот пожилой — дядя ваш. Когда вас обеих дома не было.

Л и д а (с испугом). Какой дядя, Федор Николаевич? Нет же у нас никакого дяди! Зачем он приходит?

Ф е д о р  Н и к о л а е в и ч. Говорит, дядя. Спрашивал, как вы живете. В комнату хотел зайти. Я его не пустил.

Л и д а. О господи! Чего-то мне страшно так! Нет ведь у нас никаких дядей. Какой он из себя-то хоть?

Ф е д о р  Н и к о л а е в и ч. Пожилой. Одет прилично. Сказал, что еще зайдет.