Люди и измы. К истории авангарда

С первого же взгляда очевидно, что это какой-то отчаянный, вопиющий провал. Живопись Малевича трудно узнать – ее язык беден, лишен энергии, затруднен до косноязычия. Но в таком случае имеет ли смысл сосредотачивать на ней внимание, нужен ли здесь подробный анализ, уместны ли искусствоведческие изыски? И этично ли проявлять пристальный интерес к работе, появление которой обусловлено, скорее всего, безвыходной жизненной ситуацией[723], давлением извне, а не свободным творческим побуждением?

Думаю, что такой анализ необходим и в силу исключительности этого эпизода в биографии Малевича, и еще потому, что «Смычка» – довольно загадочная картина. Она вовсе не так прозрачна для интерпретации, как кажется на первый взгляд, и это, при всей нехарактерности для автора, делает ее не анонимно соцреалистическим, а вполне малевичевским творением. Именно внимательное рассмотрение ее художественной системы может показать, чем руководствовался художник при ее создании – только ли страхом, желанием продемонстрировать свою лояльность, или в его замысле присутствовал и творческий элемент. Но прежде всего необходимо ответить на вопрос: а подлинный ли это Малевич?

К сожалению, его авторство бесспорно. Хотя до недавнего времени «Смычка» не экспонировалась на выставках и не воспроизводилась в печати, о ее существовании было известно давно. Дочь Малевича Уна Казимировна Уриман, рассказывая о запомнившихся ей в детстве произведениях отца, не раз упоминала это броское название. По ее словам, Малевич любил и ценил эту работу[724]. Конечно, впечатления подростка еще не позволяют всерьез судить об оценке художником своего творчества. И все же это свидетельство заслуживает внимания.

Вскоре после создания картины Малевич подарил ее семье своей младшей сестры Марии Севериновны. На фотографии 1934 года мы видим всю семью Богдановых – Александра Дмитриевича, Марию Севериновну, их детей Людмилу и Владимира, а на стене – ясно различимую «Смычку»[725]

. Следует заметить, что А. Д. Богданов был архитектором и художником-декоратором, окончил Строгановское училище; подарок Малевича косвенно подтверждает, что он не стыдился своего детища.

При каких обстоятельствах могла быть создана эта картина? Прямыми документальными свидетельствами на этот счет мы не располагаем. Однако можно попытаться восстановить биографическую канву этого периода жизни Малевича. Авторская датировка работы – 1930 год. Если исходить из тщательности живописной отделки и из того, что Малевич чаще всего ставил на холсте начальную дату, можно предположить, что она писалась и в следующем, 1931 году. Небольшие размеры «Смычки» и характер композиции придают ей сходство с эскизом масштабной тематической картины. Может быть, она создавалась на заказ или, скорее, в расчете на заказ?[726] Правда, нам неизвестны заказные работы Малевича. Но есть свидетельство, что как раз в эти годы он предпринял попытку войти в обойму мастеров, работавших по госзаказам, – так делало большинство его коллег.

В хранящемся в РГАЛИ «Списке художников, получивших командировки из фонда Совнаркома» от 8/IX–1930, под № 102 стоит фамилия Малевича, он командируется в Сталинград: «тема» – «индустрия»[727]

. Любопытно, что в рубрике «Объединение, к которому принадлежит художник», указана АХР. Это, насколько известно, единственный случай прямого сближения Малевича с этой недружественно настроенной к нему организацией. Ранее, около 1929 года, в официальном документе он «приписан» к объединению «4 искусства»[728], и в те же годы он пишет С. М. Эйзенштейну, что не хочет лить воду «на мельницу АХРа»[729]

. Но и позже, в начале 1932 года, Малевич не связан с АХР, он числится «вне группировок»[730].

Побывать в Сталинграде художнику не удалось – буквально через несколько дней после получения направления он был арестован. Но в следующем, 1931 году его командировка, очевидно, все же состоялась. Об этом можно судить по «Протоколу заседания экспертной комиссии Всекохудожника» от апреля 1932 года, на которой с творческим отчетом выступили художники, командированные в 1931 году в «индустриальные зоны». Сто шестнадцать мастеров представили свои работы. Малевич показал три картины. В графе, фиксирующей выполнение задания, против его фамилии написано: «Не выполнено. Нехудожественная беспомощная живопись»[731]. Справедливости ради заметим, что, хотя большинство «справилось» с заданием, это удалось не всем: у А. Древина и Н. Удальцовой, например, оказалось «много формализма».