Люди идут по дороге

Ой, злодейка-вьюга
Закусила удила!
Друг напротив друга
Три деревни, два села.

Сто на сто. Всё честно.

Жгуч мороз и ветер лют.
Девкам интересно.
Девки семечки грызут.

Ой, душа в полёте!

Ой, лежачего врага
По мордам молотит
Молодая мелюзга!

Ой, свистят на славу,

Как кувалды, кулаки,
Бой идёт кровавый
У излучины реки!

Мужики не помнят, почему, зачем сцепились,

Бьют друг друга, месят, только Петька-гармонист
Развернул гармошку, из кустов каких-то вылез
И кричит народу: «Эй, народ, угомонись!»

Ой, гундосит сладко,

Ой, щекочет потроха
Петькина трёхрядка —
Золочёные меха!

«К чёрту, — он горланит, —

Вашу дурь и вашу спесь!
Чем бузить по пьяни,
Лучше спляшем прямо здесь!»

Эх, слинять ему бы,

Все пьяны в опилки, в хлам:
Ты с какого дуба
Рухнул на головы нам?

Прочь ползи отседа,

Польку бацай за пятак,
И отцы, и деды
Спокон веку жили так!

Вот и слов уж нету, только рык звериный, лютый!

Парни бьются насмерть, задыхаясь и сопя,
«Эй, — хрипят, мычат ему, — убогий, шибанутый,
Кто ты есть, чтоб ставить слишком много из себя!?»

Петька шепчет: «Боже,

Нам бы всё навек забыть,
Что ещё мы можем,
Окромя как морды бить?»

В небе, словно крендель,

Ясный месяц, сукин сын.
Петька спятил, сбрендил,
Против всех пошёл один!

«От тоски, от скуки,

Чем друг друга в клочья рвать,
Всех заставлю, суки,
Под гармошку петь-плясать!

Вот уж не слабо́ мне

Вас разделать под орех!»
Он себя не помнит,
Он идёт один на всех!

Мужики замешкались: «А ну-ка ты поди-ка,

Он не трус, ей-Богу, хоть и псих, как ни крути,
Он нас, чёртов хлюпик, сбил с прицела, с панталыку,
Может, нам и вправду под гармошку в пляс пойти?»

В пляс, не в пляс, а всё же

Присмирели мужики,
Им уже по роже
Бить друг друга не с руки.

Вспомнили ребята:

Дел по дому — пруд пруди, —
Рваный, драный, мятый,
Добрый, злой — домой иди!

У Петрухи малость

Повылазил глаз на лоб,
Ох, ему досталось,
Он по-взрослому огрёб.

За кустом телега,

Сам залезешь — увезут.
Он ползёт по снегу,
Девки семечки грызут.

Мужик довольны: «Мы поцапались немножко,

Всё отбито — ребра, селезёнки и сердца,
Но зато мы знаем: зазвучи она, гармошка,
Мы друг другу вышибем мозги не до конца».

По домам, по хатам

Через грязь, враскачку, вброд
Разбрелись ребята,
Отдыхать ушёл народ.

Раскрасавец Пронька —

Шрам полметра на плече —
Дремлет потихоньку
На печи в параличе.

Шепчет, спину съёжил:

«Хоть росточком я и мал,
Руки-ноги тоже
Кой-кому пообломал».

Он, клопов гоняя,

Машет Клавдии, жене:
«Ох, пожил не зря я
Во родимой стороне!»

Сумрак злой и зябкий,

Да в тумане плешь, прогал —
Колька к мамке с папкой
Кое-как приковылял.

У него в кармане

Острый ножик с кистенём:
«Ничего, маманя,
Мы своё ещё возьмём!»

Дядька Фрол, вояка,

Синяки считать устал
Да протезом брякать,
Племяша к себе позвал.

Громыхнул бокалом,

Выпил, салом закусил:
«Мы им по сусалам
Надаём, что будет сил!

Вот весна настанет,

Будет снова враг разбит!
Эх, душа воспрянет,
Развернётся, полетит!»

Крепок спирт в бокале,

Он допил его до дна.
Перезимовали.
Вот и солнце, и весна!

Петькина гармошка

В стороне звучит, вдали.
Дядька Фрол в окошко
Племяшу кричит: «Пошли!»

Тот зевает, злится:

«А чего нам — сто на сто —
С чужаками биться
Ни за что и ни про что?

Да и как-то тоже

Все вокруг мои дружки
Уж воротят рожи
От излучины реки!

Чем с размаху в брюхо

Да по рылу получить,
Лучше мне с Петрухой
На гармони вальс учить!

Ну скажи мне, дядя

Нам стоять в одном ряду
Вместе чего ради?
Я с тобою не пойду!

Сам с собой толкую,

Разобрать хочу, решить
Что ещё могу я,
Окромя как морды бить!»

Тот молчит, вздыхает: «Что ж, не хочешь, так не лезь ты

В дело наше свойское, а мне уже назад
Отступать негоже».
Вот на том же самом месте
Снова парни встали —
Пятьдесят на пятьдесят…

1999