Люди идут по дороге

Петька, твой старый, по детскому саду дружок,
Замок волшебный построил тебе из песка —
С башней, с балконом, свечу возле входа зажёг.
«Взрослыми станем, — сказал, — и без споров и склок
Точно в таком заживём навсегда, на века!»

Мамы на нас наглядеться в тот день не могли,

Где-то оркестр за рекою чуть слышно звенел,
И замирала печальная песня вдали,
И над песочницей пух тополиный летел.

Вечность прошла. Утро. Митинг. Сто тысяч толпа.

Луч милицейской мигалки, как острый тесак,
В воздухе шарит. И Петька, тот самый, тебя
Тащит по площади в серый стальной автозак.

Да, это он, так уж вышло, так карты легли,

Ну и зачем ему в гуще событий и дел
Помнить тот двор, как звенела та песня вдали,
И над песочницей пух тополиный летел?

Вспомнил, узнал, пошутил: «Как там кости, целы?

Всех вас таких куда надо сейчас привезут,
Примут, возьмут на учёт, как на кончик иглы,
Всем вам, очкарикам, крышка, хана и капут!»

Вот и участок. Дежурный — как пёс в конуре.

Ливень по стёклам, собравшись с остатками сил,
Бьёт, обезумев, и замок у вас во дворе
Смыт без возврата, и ветер свечу загасил…

2013

«Ночь на город легла, как тюленья туша…»

Ночь на город легла, как тюленья туша.
Вот и время пройти по родным местам,
В дебри влезть, во дворы заглянуть, как в души.
В душах — тьма и раздолье шальным ветрам.

Месяц в спячке, и туча на нём, как намордник.

Воздух чёрен, но виден вдали проход.
Свет не гасит в окне дядя Вася, дворник,
Ждёт, не знает кого, уж который год.

Дядя Вася сидит у окна, он всё помнит,

Как весёлая шла кутерьма, чехарда
В непролазной глуши коридоров и комнат,
Как мы прочь укатили, ушли навсегда…

Злого ветра звучит заунывная нота.

Дом — как старый разбитый корабль, и в ночи
Капитан дядя Вася все ждёт, что хоть кто-то,
Хоть один из ушедших придёт, постучит.

Он чаи до утра в одиночку гоняет,

Он в тельняшке и в шлёпанцах, с трубкой во рту
На балкон, как на палубу, тяжко ступает.
Он печален и тих, он один на борту.

Нас по белому свету ветра разметали,

И следов наших нет в переулках пустых.
Дядя Вася не спит — смотрит в дальние дали,
Ищет, ищет, высматривает своих…

…Ночь в лохмотья листвы, в серый снег разодета.

В дальних далях, вокруг — ни тепла, ни огня.
«Эй, свои! Где вы там?» — тишина, нет ответа.
Нет своих. Дядя Вася сидит у окна…

1995

«Нет на Кубе ракет. Будут долго отныне и впредь…»

Видный советский партийный и государственный деятель А. Микоян, находясь в ноябре 1962 г. во время Карибского кризиса на Кубе, был вынужден остаться там, когда умерла его жена — Ашхен Лазаревна Микоян; он не приехал на её похороны в Москве.