Люди идут по дороге

«Покинь этот дом, с ним всё ясно, чего же ты медлишь?
Измена и страх здесь ночуют за каждым углом!» —
До судорог стонут дверные скрипучие петли,
И печь, задыхаясь, им вторит: «Покинь этот дом!»

Пропащие годы мне шепчут: «Мы были, да сплыли,

Твой поезд ушёл, ты один на перроне пустом»,
И сад за окном, сквозняками прошитый навылет,
Последним листом шелестит мне: «Покинь этот дом!»

Бродячие призраки — тени убийц и убитых

Шершавыми лапами мнут и мусолят мой мозг.
С утра мне в лицо — ветер с моря, как вечности выдох,
И тот околел, и к ступеням осклизлым примёрз.

Он сдал все дела, мой товарищ далёкий и давний,

И звёздное небо шальные таращит глаза
На чёрные сучья, что, выбив и стёкла, и ставни,
Сквозь дом проросли, искромсав, изломав образа.

«Покинь этот дом, или сразу вскрывай свои вены,

У Бога до буквы расписан последний погром —
Скрипят, холодея, и хрипнут от хохота стены, —
Мы рухнем сегодня, беги и забудь этот дом!»

Сивухой несёт от земли, от горбатого пола,

И гнилью, и гарью от шкафа, где тысячи книг.
В дырявой бадье домовой поселился весёлый,
Последний наш с ним под гармонь репетирует крик.

Когда этот дом дух испустит и будет не в духе,

Я снова начну ладить доски, стучать топором —
Потом, а пока что я обух грызу с голодухи
И, челюсть ломая, ору себе: «Брось этот дом!»

И сердце в груди, как кувалда, стучит и колотит,

Кричу в небеса: «Эй, хоть вы там, откликнись, кто жив!»
Но вязнут слова мои, тонут во мгле, как в болоте,
И падает дом мой, роняя обломки в обрыв…

1989

««Богом проклята эта земля, здесь дышать уже нечем»…»