«Люди в верности надежные…». Татарские муфтияты и государство в России (XVIII–XXI века)

Руководители государства постоянно демонстрируют православную ориентированность. В соответствии с утвержденным Президентом РФ «Протокольным старшинством российских официальных лиц» от 29 июля 1992 г. Патриарх Московский и всея Руси занимает 18-ю, а руководители других религиозных направлений – 38-ю позицию. Политики исходят из простого арифметического расчета: православных в стране больше – следовательно надо всячески заигрывать с этой религией, ублажать ее руководителей, оказывать ей материальную и моральную поддержку и, если надо, поносить другие религии и их последователей[813].

На первый взгляд, стремление уравнять в правах руководителя одной из мусульманских религиозных организаций с предстоятелем РПЦ выглядит законным в условиях светского характера государства, провозглашенного Конституцией. Однако даже если бы власти прислушались к Гайнутдину и предоставили равные права и привилегии патриарху РПЦ и председателю Совета муфтиев, едва ли эта мера каким-то образом повлияла на духовную жизнь мусульман в современной России. Ведь для того, чтобы вести религиозно-просветительскую и социальную работу среди своих единоверцев (то есть выполнять основное предназначение служителей исламского культа), не имеет никакого значения, какую строчку в протоколе занимает руководитель муфтията. Кроме того, из вышеприведенной цитаты можно сделать вывод, что Гайнутдин выступал не против отмены привилегий для РПЦ, а лишь за придание аналогичных привилегий руководителям «других религиозных направлений», а фактически – возглавляемому им муфтияту.

Это, впрочем, не отменяет важности публичных высказываний и действий муфтия по принципиальным вопросам внутренней и внешней политики. Так, подпись Гайнутдина стояла под обращением к президенту Ельцину, направленным на предотвращение военной операции в Чечне в 1999 г.

Еще в начале 2000‐х гг. Гайнутдин выступал с достаточно резкими заявлениями. Так, в 2001 г. он критично высказался по вопросу дизайна государственных наград России, содержащих христианские символы. Но по мере укрепления авторитарного режима в России Гайнутдин смягчил характер своих высказываний. Однако с громкими заявлениями продолжали выступать сопредседатели СМР, в частности муфтий Духовного управления мусульман Азиатской части России (ДУМАЧР) Нафигулла Аширов. Не исключено, что Гайнутдин сознательно допускал присутствие в возглавляемой им организации людей, которые могли бы озвучивать то, что сам муфтий по тем или иным причинам публично произнести не мог.

Но по наиболее важным для СМР – ДУМ РФ вопросам Гайнутдин выступает с заявлениями сам. Так, например, во время конфликта России с Турцией из‐за сбитого российского самолета в начале 2015 г. Гайнутдин и представители СМР – ДУМ РФ, несмотря на антитурецкую риторику официальной пропаганды, выступали за нормализацию отношений между двумя странами.

Особое значение СМР – ДУМ РФ придавало и продолжает придавать международной деятельности, причем не только в мусульманском мире, но и в странах Запада. Выступая в качестве активного участника так называемой гражданской дипломатии, ДУМ РФ преследует несколько целей:

а) демонстрирует свою значимость для государства как важного и необходимого посредника в отношениях с мусульманским миром. Так, в советское время мусульманские религиозные деятели использовались для укрепления имиджа СССР среди единоверцев за рубежом[814];

б) расширяет свое влияние на татаро-мусульманские общины за пределами России. В качестве примера можно привести Финляндию, куда по просьбе мусульманской общины татар от ДУМЕР был прислан имам[815];

в) выступает в роли проводника российского влияния на Западе среди мусульманских сообществ.

В 2000‐е и первую половину 2010‐х гг. Гайнутдин нередко осуждал РПЦ в целом и отдельных церковных иерархов за нарушение принципа светскости государства. В частности, муфтий последовательно выступал с критикой в адрес Московского патриархата по таким вопросам, как введение в российских школах «Основ православной культуры», учреждение в армии должности православных капелланов, вмешательство в вопросы строительства мечетей в отдельных регионах и др.